Распад СССР и забастовки шахтёров Донбасса: Немного уроков истории

26 июля 1989 года завершилась первая всеобщая шахтёрская забастовка в СССР, вызвавшая по тем временам колоссальный общественный резонанс. Завершилась победой рабочих, чьи требования были выполнены советским руководством: это сильно контрастирует с нынешними выступлениями украинских шахтёров, на просьбы которых власть отвечает ничего не значащими отписками.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Многие считают, что шахтёрское движение стало могильщиком Советского Союза, в чём весьма часто и несправедливо обвиняют донецких горняков. Это не так: если проводить медицинские параллели, то больные умирают не от повышенной температуры, а от воспаления, которое и вызвало эти самые лихорадку с ознобом. Вот таким тревожным симптомом становятся приобретающие радикальные формы акции протеста шахтёров.

Читатель спросит: «Почему именно шахтёров, а не тех же металлургов? Сталевар ведь тоже восемь часов проводит в филиале геенны огненной…» Да потому, что уголь – это энергия, без которой в экономике моментально начнётся коллапс, а перебои в поставках металлопродукции никогда не вызовут столь острого хозяйственного кризиса.

Поэтому любое нормально функционирующее общество старается прежде всего предотвратить недовольство шахтёров. Советскому Союзу это удавалось на протяжении практически всей его истории.

Снабжение тех же шахтёрских городов Донбасса было пусть не московским, но мало чем отличалось от ленинградского, минского или киевского. Нелёгкий шахтёрский труд являлся действенным «социальным лифтом», позволявшим молодому человеку быстро встать на ноги. Горняки старались дать своим детям хорошее образование: например, в шахтёрских городах и посёлках вступительные конкурсы в музыкальные и художественные школы с отсевом слабых претендентов тогда были реальностью.

Отправляясь в забой, шахтёр всегда берёт с собой два жетона: один он отдаёт табельщику при спуске, второй – при подъёме, и никогда не знает, совпадёт ли у него сегодня число спусков с числом подъёмов. За полтора десятилетия подземного стажа редко кому из шахтёров везёт обойтись без серьёзных травм на производстве, зато инвалидами остаются многие: вибрация отбойного молотка разрушает мышцы и суставы, угольная пыль – лёгкие.

Уносящие множество жизней взрывы газопылевой смеси меньше всего напоминают взрыв в привычном понимании этого слова: огненная лавина катится по выработкам, выжигая всё и вся на своём пути… Поэтому возможность достойно жить для такой категории людей – не роскошь, а настоятельная необходимость.

Человек, постоянно подверженный смертельной опасности по роду деятельности, вряд ли будет церемониться, отстаивая свои права. Поэтому во время шахтёрских забастовок радикализм требований и принимаемых участниками мер вполне объясним. Лирическое отступление: большой удельный вес занятых на опасном производстве стал одним из важнейших факторов победы Русской Весны в Донбассе.

Донецким шахтёрам неоднократно приписывали то, что их стачечное движение сподвигло руководство Украины к выходу республики из состава СССР. Доля истины в этом есть, хотя и не настолько значительная, как это показывают некоторые авторы.

Начнём с того, что родоначальником шахтёрского движения стала заполярная Воркута в марте 1989 года. В июле того же года воркутинцев поддержал Кузбасс, где забастовали горняки в городе Междуреченск Кемеровской области. И только спустя неделю начались стачки на добывающих предприятиях Донецкого, Карагандинского и Волынского бассейнов.

Безусловно, протестами шахтёров Донбасса пытались воспользоваться украинские националисты. Однако, вспомним, что объединявший неопетлюровцев и необандеровцев Народный рух Украины (НРУ) был создан в сентябре 1989 года, когда эта волна стачечного движения сошла на «нет». В последующие пару лет руховцам иногда удавалось договориться с предводителями шахтёрских акций о совместных действиях, отдельные члены стачкомов ряда предприятий состояли в Рухе, не занимая в НРУ при этом сколько-нибудь серьёзных должностей.

Но в целом украинские националисты так и остались чуждыми для Донбасса, а выдвигаемые во время шахтёрских митингов политические требования о недоверии к КПСС и расширении полномочий республиканских властей были столь же обыденными и для всех остальных регионов СССР. Например, кемеровские и воркутинские шахтёры требовали тех же самых привилегий для руководства РСФСР, а карагандинские – для казахского. Поэтому шахтёрские забастовки 1989 – 1991 годов можно смело назвать продуктом надвигавшегося распада СССР, но никак не его причиной.

Впоследствии, уже при независимой Украине, шахтёрское движение носило (а иногда носит и сейчас) куда более радикальные формы, чем при СССР, но, тем не менее, серьёзных результатов не достигло. Почему? Да потому, что сущность СССР и Украины диаметрально противоположная: Советский Союз старался проявлять максимальную заботу о своих гражданах, а задача Украины – обеспечить безболезненную смерть лягушки (то бишь – большей части своего населения) в медленно закипающей воде.