«В одесской СБУ ждут «Русского мира» и просят их не расстреливать»

Одесские сотрудники СБУ ждут прихода «Русского мира» и просят их не расстреливать после смены власти. Киев продолжает удерживать заложников, в том числе и граждан России, однако посольства и консульства проявляют поразительную бездеятельность. Если бы Партия регионов в 2014 году отдала на поддержку сопротивления хоть часть денег, которые сегодня тратит на залоги за депутатов Верховной Рады в киевских судах, «бело-голубые» могли бы остаться у власти.

О политических преследованиях на подконтрольных Киеву территориях, о национальных и социально-общественных особенностях Бессарабии, обозревателю ПолитНавигатора Валентину Филиппову рассказал журналист и бывший политзаключённый Артём Бузила из Одессы, которому довелось просидеть за решеткой по обвинению в сепаратизме около года.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Валентин Филиппов: Здравствуйте, Артем.

Артем Бузила: Добрый день, Валентин.

Валентин Филиппов: Вы прошли путь политзаключенного. Скажите, а  с точки зрения Украины – может быть, вы действительно виновны и несёте какую-то опасность, как и все те, кто находятся сейчас в СИЗО, которых сейчас удерживают, никак решений не принимая уже третий год?

Артем Бузила: В Украине все, кто называются «политзаключенными», в принципе, обвиняются по политическим статьям. Это «сепаратизм», «призывы к антиконституционной деятельности», «государственная измена», «терроризм», «массовые беспорядки» и так далее.

С точки зрения закона Украины, если взять мою вину или Елены Глищинской, которая у Вас была не так давно в эфире, то она просто притянута за уши.

Вы, я уверен, знаете, потому что на сайте «ПолитНавигатор» очень много о нас писалось, и баннер с моим лицом в течение года фактически висел. И одно из первых интервью, которые я дал, точнее первое интервью, которое я дал, было «ПолитНавигатору».

Просто мы принимали участие в конференции «Народная рада Бессарабии», причем, я не принимал участия в качестве организатора, просто в качестве приглашенного гостя. На нас навесили то, что мы хотим отделить юг Одесской области в сговоре с администрацией президента России. Потом написали, что, якобы, мы во всем сознались, при этом, сославшись на некоторый источник в СБУ. А официальное решение суда было, что «неустановленные лица передавали неустановленные задачи, и неизвестно кто, неизвестно что, никому ничего не понятно: кто что говорил и кто что делал». То есть, сами это дело придумали, сами в него поверили, сами же нас за это осудили.

Но, находясь в следственном изоляторе, мне приходилось знакомиться с делами других политических заключенных, многие их которых сейчас до сих пор находятся в Одессе в СИЗО. И по уровню бреда того, что там написано, эти дела могут переплюнуть даже наше уголовное дело.

К примеру, очень известное уголовное дело так называемых казаков во главе с Александром Луценко. Очень известный в Одессе человек, депутат четырех созывов. Их обвиняют в том, что они встретились в кафе, и в то время, может, выпивали что-то, какие-то спиртные напитки, и в это время они обсуждали: вот, что власть такая-сякая, нужно их свергнуть. Ну, в общем, то, что называется «кухонным разговором». И какой-то негодяй среди присутствующих этих мужчин взял и записал это на телефон или на какое-то там устройство, и сдал это в СБУ. И пришили двенадцать или тринадцать статей Уголовного кодекса – от попытки покушения на народного депутата Гончаренко, всем известного, заканчивая терроризмом, подготовкой к попытке захвата государственных зданий Бессарабии и так далее.

И таких дел очень, очень много. Очень долго их перечислять. Это дело Коцабы, как вы знаете, оно заново началось; дело Васильца Дмитрия, журналиста, моего коллеги, которого подозревают в том, что он распространял и хранил информацию для ДНР и ЛНР. Хотя для чего в современном мире хранить на жестком диске какую-то информацию, когда есть серверы, когда есть для этого все устройства? То есть, абсурд за абсурдом! Недавний, последний, буквально, пример. Кстати, на страницах вашего издания прочитал, что фотографа во Львове осудили за то, что он снимал акцию поляков, якобы, она была фейковая.

Ну, даже если это фейковая акция, это его, Господи прости, профессиональная обязанность снимать. В том числе и фейковые акции, и не фейковые, и какие угодно акции. Это его профессиональная обязанность! Человека осудили и присудили, по-моему, штраф тысячу долларов, если я не ошибаюсь. Ну, собственно, так вот обстоят дела в Украине с политическими заключенными.

И последнее, что я скажу по этому поводу. Недавно была резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы, которая в Минске проходила. Там упоминалось, что вот в Минске нарушаются права человека, в Белоруссии, в России и в Азербайджане.

Но, если сравнить количество политических заключенных в Белоруссии, – их там три человека, и они все трое пророссийские, и сравнить в Украине, где только в Одессе находятся, как минимум, человек тридцать-сорок на данный момент!

И при этом, про Украину никто не говорит, как о стране, где ущемляется свобода слова!

Валентин Филиппов: А каков из этого всего выход?

Артем Бузила: А как от них можно добиться закрытия этих уголовных дел, если, вот пример, когда орган, который даже не принадлежит к Европейскому Союзу, я имею в виду ПАСЕ, Совет Европы, там все страны Европы, даже, по-моему, Казахстан там состоит, и закрываются глаза. Почему?

Потому что, эти люди, преследуемые, является про…, ну если не пророссийскими, то, по крайней мере, оппозиционными к евроинтеграционному курсу Украины, такому радикальному.

Когда дело касается вот таких людей, все эти «Эмнисти Интернейшнл», «Репортеры без границ» и так далее, все закрывают глаза на то, что происходит.

Когда, например, дело касалось Елены Глищинской или меня, которые журналисты, и нас судили за сепаратизм, ответ был следующий: «Ну, их же судят не за журналистские публикации, их же судят за сепаратизм!».

То же самое говорят и об остальных людях, которые сидят в Украине: их же судят за массовые беспорядки, их же судят за терроризм, не за высказывание как таковое судят. Или их же судят за «работу на ГРУ или ФСБ, их же не судят за политические взгляды»!

Вот таков постоянный ответ европейцев.

К счастью, конечно, уже тенденция некоторая пробивается. Вот, вы знаете, хочу отметить, что по тому же делу “2 мая”, очень громкому делу, Евросоюз и ОБСЕ, и ПАСЕ заняли более справедливую позицию, говоря о том, что – ну как так: есть видеодоказательства того, что участники евромайдана добивали людей, которые падали из Дома профсоюзов горящего, и в отношении их не ведется ни судебных, ни следственных действий; а в отношении антимайдановцев, по которым доказательной базы ноль, потому что среди пяти тысяч человек, которые там участвовали, выбрать четырех-пятерых фигурантов невозможно просто, невозможно зафиксировать и доказать факт их участия в массовых беспорядках. Но, при этом три года, больше уже трех лет, люди находятся в следственном изоляторе, – исключительно участники антимайдана.

Валентин Филиппов: Хорошо. А есть ли из всего этого выход? Мы знаем, что одесская журналистка Глищинская вышла по обмену, вмешательство напрямую президента России было.

Артем Бузила: Так же и Диденко, второй фигурант.

Валентин Филиппов: Наши все выходят исключительно по обмену. В основном.

Артем Бузила: Более того, обмена уже очень давно нет. Но, я, честно говоря, не понимаю причины. Потому что, вот в прошлом году, как только я вышел из СИЗО, была прямая линия с Захарченко. И мне тогда позвонил, по-моему, пресс-секретарь Захарченко, попросил задать какой-то вопрос от имени Одессы. И я задал вопрос, почему, имея на то полномочия, руководство республик Донбасса не производит обмен?

Ведь, назовем его так, даже пиар-эффект от обмена участников, например, событий 2-го мая или, например, того же Васильца, их слово, их рассказы о положении дел на Украине, их путь героический, он будет гораздо важнее для тех же ДНР, ЛНР и нахождение этих людей там, чем, например, нахождение украинских военных, о которых никто никогда в жизни не узнает, не узнает их ни в лицо, не поймет кто они такие!

Там, может, единицы, из них сделают героев, а остальные, о них завтра же забудут, в том числе, и украинская власть.

Валентин Филиппов: Но, по-моему, все политзаключенные, большинство политзаключенных, внесены в списки на обмен.

Артем Бузила: Совершенно верно, они внесены в списки на обмен. Но, с одной стороны, мы не знаем полной правды, почему так происходит. Более того, ведь 2-е мая, еще раз вернемся, там ведь двое граждан России. И мне кажется, Россия могла бы поспособствовать.

Максим Сокоулов, я с ним сидел где-то полгода в одной камере, гражданин России. К нему там раз в год пришел консул, – это максимум, на что созрела официальная российская власть. Для меня это очень странно. Очень странно, потому что одно дело, когда речь идет о гражданах Украины. Но там же граждане России. Почему бы их не обменять бы?!

Валентин Филиппов: Не, ну может быть, Россия где-то глубоко в душе считает Украину террористическим государством, а с террористами стараются лишний раз не договариваться. Украина и так пытается задержать максимальное количество граждан Российской Федерации. Если пустить это на поток, это станет украинским политическим бизнесом.  Захват граждан России с последующим обменом и обвинением в агрессии.

Артем Бузила: Вы, наверное, правы. И, вы знаете, я не хочу, чтобы наши зрители подумали, что это я вот ругаю Россию в этом плане. Нет, последнее время ситуация значительно поменялась.

Последний случай выдачи – это был случай выдачи Бородавки Андрея, очень такой противоречивый. После этого, насколько я помню, да, были задержания, например, за нарушение режима пребывания, были еще какие-то случаи. Но ничего такого кардинально непонятного людям не происходило. Впоследствии людей, как я понимаю, отпускали.

Сейчас задержан один из участников батальона “Керчь” из Крыма. Ну и тоже, я вчера вот читал, по-моему, Бородая комментарий по  этому поводу, который сказал, что с 90% вероятностью он выдан не будет. Потому что статья политическая, ему реально угрожает политическое преследование и так далее.

Валентин Филиппов: Вот сейчас, когда ты уже не находишься на территории Украины, тебе не кажется, что СБУ и те, кто тебя арестовывали, в общем-то, подсказали что-то, как они себе это все видят?

Вот эта идея с Бессарабской народной республикой, которую подсказала СБУ, придумала, и за это начала сажать, она вообще логичная или это все-таки мертворожденная вещь?

Может ли быть субъектом новой Украины Бессарабская народная республика?

Артем Бузила: Из первого вопроса про СБУ. Когда я был арестован, естественно, у меня очень много было вопросов, общения с ними. Причем, человек 50-100 СБУшников я там перевидел. Многие говорили, например, не хочу называть, из какого они подразделения, многие говорили, что «вот, мы знаем, что через пять или через десять лет ты вернешься сюда знаменитостью или героем каким-то, ты же нас там не запишешь в какие-то черные списки, ты же нас там не убьешь и так далее?».

Один был мой знакомый сотрудник, которого я знал еще при свободной жизни, и который работал в СБУ. Этот человек – сторонник интеграции с Россией, и он мне рассказывал, что «вот, сейчас начинается евромайдан, который угрожает территориальной целостности, безопасности страны, независимости её, угрожает национальным интересам этот евромайдан».

И я его в 2015 году, когда меня арестовали, увидел в здании СБУ. И он проходит мимо и делает вид, что меня не знает. Я своему следователю заявляю: «так вы же мне рассказывали, что мы такие плохие сепаратисты. Вот человек (и называю его имя и должность, на которой он находился в 2015 году), вот этот человек в личной беседе со мной, сказал, что то, то и то. Это кто? Наш человек в Гаване, или это предатель?».

Они говорят: «Все, мы проведем расследование, это агент Русского мира в нашей структуре и так далее». То есть, там люди, в основном, в СБУ, беспринципные, им все равно. У них забрали таможню, у них забрали коррупционные дела, дали террористов и сепаратистов. На них сейчас они отыгрываются.

Что же относительно того, как СБУ видит проект Украины? Ну, по крайней мере, декларативно они заявляют, что Украина будет жить вечно, что все так прекрасно, что все так хорошо, что при Януковиче было нарушение свободы слова и сдавался суверенитет. Ну, а сейчас мы вам, сепаратистам, даем столько свободы, а вы вот все равно у России берете деньги, все равно работаете на российские спецслужбы, все равно с вами общается ГРУ и ФСБ…

Ну, опять же, процентов десять – двадцать сотрудников говорят: «скоро вы там будете при власти, пожалуйста, нас не трогайте».

Что же относительно Бессарабии и ее субъектности и так далее, то, действительно, я считаю, что этот регион во многом отличается даже от Одесской области. Потому что сам родом из севера Одесской области, города Раздельная. Там, в основном, регион, назовем его так, пророссийский, православный, но во многом украиноязычный. То есть, там люди говорят на украинском языке, и при этом не любят националистов и так далее.

В Бессарабии украиноязычных сел, может быть, два-три из всего 150-тысячного региона, там, действительно, такой каламбур национальностей: румыны, молдаване, гагаузы, болгары, албанцы, которые компактно проживают в этих селах и разговаривают на своем родном языке, что очень важно.

То есть, заезжая, например, в Дмитровку Болградского района, ты там услышишь гагаузский язык. Заезжая в Красноармейское (я не знаю, как оно сейчас называется), село Болградского района, там люди говорят на болгарском. И там, что самое важное, нет межэтнического конфликта. Вот это очень важно.

Потому что, например, в Молдавии в 90-е годы был конфликт между молдавским населением и гагаузским населением, в Приднестровье возник тоже конфликт на этой почве. Конечно, речь там шла о великорумынских каких-то интересах, но, тем не менее, такой конфликт присутствовал, как минимум.

В Бессарабии, я имею в виду украинской Бессарабии, если правильно говорить, в Буджаке, такой конфликт отсутствует. Тем не менее, историческая судьба этого региона, она разнится даже от Одесской области, не то, что от остальной Украины.

Естественно, при наличии очень мощного лидера, который бы себя позиционировал и, наверное, был бы выходцем из одной из национальностей Бессарабии, то, конечно, можно говорить о каком-то определенном противостоянии тому, что сейчас происходит.

Но, проблема в том, что политики, которые некогда были лидерами общественного мнения Бессарабии, это, например, мой бывший начальник Антон Киссе, на которого я очень долго работал; Юрий Димчогло, который сейчас заместитель председателя Одесского областного совета, с которым у нас тоже раньше были приятельские достаточно отношения; Барвиненко Виталий, народный депутат, с которым работала Елена Глищинская, и от которой он открестился, как черт от ладана, когда ее арестовали.

Вот эти люди сегодня несут ответственность во многом за то, что Бессарабия заняла такую, знаете, позицию такого пресмыкающегося: «вот, нас там не трогайте, к нам не лезьте, мы там бедствуем, нас тут притесняют, нам тут запрещают разговаривать на родном языке. Ну, в общем, так как мы не хотим войны, значит, нам надо жить, фактически предав, так сказать, свои идеи, свои интересы, только нас не трогайте».

И все вот говорят: вот, начнется как в Югославии, вот начнется как в ДНР, вот начнется как в Приднестровье и так далее.

Но, в 2015 году самые крупные антимобилизационные протесты февраля-марта-января 2015 года проходили как раз в Бессарабии. Там в Рени целые села молдавские восставали против мобилизации. Там в срочном порядке приезжали какие-то военные, рассказывали о том, что мобилизация добровольная и так далее. В конце концов, можно посмотреть на результаты выборов 2014 года, Порошенко по Бессарабии, по-моему, меньше получил только в Донецкой и Луганской областях.

То же самое и партия БПП на парламентских выборах 2014 года и местных выборах 2015 года. Поэтому, Бессарабии нужны, прежде всего, лидеры. С другой стороны, лидеры нужны каждой области, каждому региону юго-востока. Такие лидеры сейчас не могут появиться, потому что, как только они появятся, они сядут в тюрьму, либо их физически убьют, либо они вынуждены будут эмигрировать в связи с опасностью для жизни и опасностью ареста.

Поэтому, Бессарабия может стать точкой эскалации определенной, но, с другой стороны, мне кажется, тут нужно говорить о каких-то общенациональных, назовем это так, процессах, которые, рано или поздно, начнутся.

Когда они начнутся, я вам не могу сказать. Никто ведь не мог из нас с вами предположить, что вы будете находиться в 2017 году на территории Крыма, а Крым – это будет Россия. Например, в 2013 году.

Валентин Филиппов: Нет, ну, я надеялся, что я буду находиться на территории Одессы, а Одесса будет территория России.

Артем Бузила: Ну, да. По крайней мере, Таможенного союза, это можно было предположить. Но вот, что будет ДНР и ЛНР,  и Крым вот таким образом войдет в состав России, каким он вошел…

Валентин Филиппов: Но, я должен сказать, что многие предсказывали нечто подобное, но я же оптимист. Я говорил: нет, что вы, война будет на Западе!

Артем Бузила: Совершенно верно. Я не помню, кто написал эту книгу. По-моему, его фамилия Болдырев, но это не тот Болдырев, который Юрий. «Россия, которая должна быть» она называется. Ну, вот автор, к сожалению, вылетел из головы.

И этот человек, он написал эту книгу в 2010 или 2009 году, предсказывал войну между юго-востоком Украины и между западной частью Украины, центрально-западной, раскол. То есть, геополитически это предсказывалось.

По-моему, глава Союза писателей ЛНР Глеб Бобров тоже писал какую-то книгу с похожим сценарием еще в 2008 – 2009 году. То есть, безусловно, этот сценарий существовал.

Даже я могу сказать, в 2014 году я говорил о том, что, если Януковича свергнут, на юго-востоке начнется не сепаратистское движение, а движение на создание отдельного государства. Только я тогда сказал, что этот процесс возглавит Партия регионов. Мне это казалось логичным, вот они захотят сохранить власть на этом куске земли. А они оказались настолько дураками, что решили пойти на сговор с новой властью, и что сейчас с ними происходит – вы знаете.

Задержан Ефремов, Добкину выписали залог многомиллионный. И тоже, рано или поздно, они все окажутся в тюрьме, потому что с предателями, как вы знаете, всегда поступают хуже, чем с людьми, которые сразу, как вы, как я, сразу не приняли этот госпереворот. Поэтому их все равно ждет та же участь, ещё и хуже.

Валентин Филиппов: В 2013-2014 году за 50 миллионов можно было ой какое сопротивление устроить.

Артем Бузила: Совершенно верно. За эту залоговую сумму, которую сейчас они вносят за каждого из бывших регионалов, можно было самих себя вернуть к власти за счет спонсирования протестного движения на юго-востоке.

Валентин Филиппов: Ну, хорошо, ладненько. Огромное спасибо.

Артем Бузила: Спасибо тоже.

Валентин Филиппов: Держись там, на чужбине, в России -))) Все. Ладно, пока.

Артем Бузила: Счастливо.