Огромная ошибка пропаганды – разговаривать с народом, как с ребёнком – крымский учёный

Военные корреспонденты и волонтеры, которые ведут репортажи с передовой, сегодня выполняют функцию беседы на равных с патриотически настроенной аудиторией, тогда как казенная официальная информация апеллирует к населению, как к ребенку, чем работает не в пользу государства.

Такое мнение высказал доктор филологических наук, профессор института филологии КФУ им. Вернадского Владимир Орехов, передает корреспондент «ПолитНавигатора».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

«Есть официальный казённый подход и есть подход, развивающийся стихийно, – отметил он. – Что касается казённого подхода, то здесь два адресата, кто участвует в информационной войне – это лагерь противника, где нужно посеять недоверие к собственному правительству, и этот канал связи перерубается, мы на это не можем влиять, и есть собственное общество, где нужна консолидация вокруг общих задач. Какая-то часть общества, которая куда то сразу же убегает, это пятая колонна, и мы их переубедить не сможем.

А основная часть – патриотически настроенная, это целевая аудитория. И если говорить об ошибках, которые были совершены в начале информационной компании, то это попытка умалчивать факты. Мы, руководствуясь устаревшим штампом о «братском украинском народе», не показывали наши удары по неприятелю, как бы щадили нашего зрителя и читателя, чтобы не складывалось такое впечатление, что мы по нему бьем. Но они опубликовали сотни роликов, как разбивают колонны, уничтожают переправу через Северский Донец.

В результате у нашего потенциального защитника, своего защитника отечества, обывателя, складывается депрессивное состояние. Добиться этого депрессивного состояния среди нас – это очень, очень большая неудача. Пытались разговаривать с нашей аудитории как с детьми, дозировать информацию, и наши люди обижаются, когда им не доверяют. А когда начинают разговаривать как со взрослыми, тут уже все по-другому».

Ученый напомнил, что в XIX веке было два способа влиять на ситуацию – официальный, механический, просто закрыть доступ к иностранной печати в Россию. Этот шлюз перекрыть не удалось, французская пресса проникала отовсюду. Орехов привел в пример знаменитую историю, когда Александр Дюма разозлился на российского императора из-за того, что ему не дали орден, а дали перстень. Он разозлился и написал знаменитый роман «Учитель фехтования» о декабристах и гадостях в адрес монаршей династии. В России тут же роман запретили, но зайдя в покои к супруге, император застал ее за чтением этой книги. Потому что все запрещённое становилось сразу же популярным.

«Развенчанием лжи, клеветы о России от иностранных авторов занимались историки, публицисты, журналисты, которые по собственной инициативе переводили эти тексты, комментировали и разбирали, где есть ошибки. Что говорить, когда Пушкин открыл журнал «Современник» и там разместил воспоминания французского офицера, который в петровские времена был в петровском походе, и комментировал, где тот сказал правду, а где исказил историческую достоверность и почему исказил. Это была общенациональная задача, которую решали литераторы, журналисты и учёные, и эта задача решалась на страницах российских периодических и непериодических изданий, – указал преподаватель.

– Но мы по привычке наших журналистов поставили в такие условия, когда ничего нельзя говорить. И население перестало доверять всем сообщениям, которые были, и только когда наши военные корреспонденты устроили шум в сетях и когда они попали на приём к президенту, когда он к ним прислушался, только тогда появилось доверие к военным корреспондентам. И сегодня военные корреспонденты именно являются теми, кому доверяют. Категория журналистов, которые 20 раз повторяют слово патриотизм, для всех очевидно, что от этого патриотизма не прибавится. А вот честное сообщение, когда военный корреспондент разговаривает с читателем и зрителем, как со взрослым человеком, а не как с ребёнком, которому нужно дозировать информацию, это является гарантией того, что есть взаимосвязь между журналистом и читателем и, значит, есть возможность влиять на эту аудиторию. Сегодня военные корреспонденты влияют, а тех, кто живет форматом шестимесячной давности, уже никто не читает».