Как в позднем УССР недооценили опасность украинского национализма
Несколько лет назад, собирая материалы для своей книги «Преодоление. Исповедь очевидца событий на изломе двух столетий», встретился в интернете с воспоминаниями тех, кто помнит Валентина Ефимовича Маланчука, ученого, политика, партийного работника чью судьбу затем резко сломали без малейших надежд на будущее.
Скупые строки биографии
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Но вначале слово луганскому политологу, кандидату исторических наук Юлию Федоровскому: «Его «антипопулярность» (Маланчука – В.С.) была раздута уже в наши дни с легкой руки канадского украинца (или украинского канадца), заполонившего отечественные книготорги и библиотеки своей «Историей Украины». Именно Субтельный запустил в оборот это хлесткое выражение «малачунковщина» как воплощение наиболее негативных черт «антиукраинства» периода застоя».
Родился Валентин Маланчук в городе Проскуров, нынешнем Хмельницком, в семье партийного работника, направленного после вхождения Западной Украины в состав СССР на работу в Львовскую область. Поступил в 1945-м в университет, возглавил университетскую комсомольскую организацию.
Послевоенное время в Галичине было суровым. Боевики ОУН – УПА развязали кровавый террор. В те годы только по официальным данным от рук бандеровских бандитов погибло 35 секретарей партийных комитетов, эту должность не зря называли смертной. Впоследствии в своей докладной ЦК Компартии Украины Маланчук напишет: «…что такое национализм – я знаю не только из книг. Могу ли я, сын своего отца, тяжело раненого 18 апреля 1941 года во время предвоенной акции оуновцев, погибшего, будучи первым секретарем Лопатинского райкома партии 8 февраля 1945 года, в бою с бандеровской бандой, иметь что-либо общее с национализмом, кроме лютой ненависти к нему, неустанной борьбы против него».
До 1939 года в Львове было единственное высшее учебное заведение. Да и в том преподавание велось на польском языке. За короткий срок Советская власть открыла 11 высших учебных заведений – от «политеха» до лесотехнического института, от медицинского института до консерватории. Следует полагать, удалось Маланчуку приложить и свою руку к открытию Западного научного центра АН УССР с разветвленной сетью академических научно-исследовательских институтов.
Став кандидатом исторических наук, вскоре успешно защитил в 1963 году докторскую диссертация. Тема диссертации – опыт Компартии Украины решения национального вопроса в западных областях УССР. Вскоре пленум Львовского обкома КПУ избрал 35-летнего Маланчука секретарем обкома, ведающим вопросами идеологической работы.
Галичина: от рабочих и инженеров – до сиделок и уборщиков
Маланчук менее всего склонен был идеализировать происходящие в регионе процессы, который встал на путь глубоких социалистических преобразований на добрых три десятилетия позднее по сравнению с восточными и центральными областями Украины. Вряд ли он разделял и выводы о том, что национальный вопрос в Советском Союзе решен окончательно. Работая в Львове, он острее других чувствовал сложность возникающих проблем, не разделял оптимизма «птенцов из гнезда» одного из идеологов партии Александра Яковлева о том, что к началу 70-х годов в СССР сформировалось социально-однородное общество.
Казалось бы, все предпосылки для этого в Галичине имелись. В 50-е – 70-е годы здесь был создан мощный промышленный потенциал с его уникальными предприятиями и наукой, сюда Советская власть вливала немалые средства и кадровые ресурсы. И тем не менее Юрий Андропов напишет, что «…превращение «моего», частнособственнического «в наше, общее» дело непростое»?
Как показало последующее развитие событий после антисоветского переворота 1991 года, процесс разграбления промышленных предприятий, ликвидации процветавших колхозов в Западной Украине приобрел обвальный характер. «Свидомые» галичане в большинстве своем быстро предпочли «нашему, общему» мутный европейский «общак», выбирая на западе профессии сиделок, горничных, дворников, сантехников, уборщиков мусора и отхожих мест. Нынче для многих из них окружающий мир сузился до пределов собственной «пивнычки» или стилизованых под «Схроны» или «Криївки» кафе\баров.
Автору этих строк приходилось немало общаться с бывшими руководителями предприятий и учебных заведений западных областей, хорошо знавших особенности психологии здешнего населения. Со времен Данила Галицкого и до середины ХХ столетия ему настойчиво вбивали в сознание безоговорочное послушание и повиновение: «Прав тот, у кого больше прав» или, в украинской редакции, «Скачи, враже, як пан скаже». Оно спокойно восприняло, особенно на селе, прощание с Советской властью, которая ранее дала ему приличный жизненный уровень, бесплатное образование и медицину социальную защищенность и многое другое. И восприняли новую власть – режим буржуев и националистов как неприятную, но все же неизбежную реальность.
Секретный план Шухевича
Маланчук хорошо понимал, что борьба с буржуазным национализмом – не кратковременная кампания, требующая отказа от устаревших форм и методов работы. По инициативе секретаря обкома в региональном издательстве «Каменяр» начал выходить литературно-публицистический альманах «Пост имени Ярослава Галана». Автором предисловия к первому номеру стал Валентин Маланчук. К сотрудничеству в альманахе были привлечены лучшие журналисты, публицисты и писатели, считавшие своим долгом развивать традиции писателя-антифашиста, павшего в 1949 году от рук «бандерівських сокирників». Вскоре не без влияния Маланчука Правление Союза журналистов УССР учредило литературную премию имени Ярослава Галана.
В шестидесятые годы в Львовской области состоялось несколько судебных процессов над участниками антисоветских групп и организаций. Среди них оказались партийные работники районного звена. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Незадолго до ликвидации последний «головнокомандувач» УПА Роман Шухевич отдал секретное распоряжение о прекращении вооруженной борьбы против Советской власти на определенных условиях. Вскоре не без влияния зарубежных спецслужб эти переговоры были сорваны, в действие вступил иной план.
Выходцы из западных областей принялись «окучивать» Киев Житомир, Полтаву, Донбасс, Харьков, Приднепровье и даже Одессу. Поступать на учебу в высшие учебные заведения, прежде всего гуманитарные, в науку, издательства и СМИ, проникать в партию, комсомол и профсоюзы. Защищать диссертации об опыте социалистического строительства и интернационального воспитания, о братской дружбе советских народов. Ни один из них потом не отказался от полученных в те времена ученых званий, степеней и всяческих материальных благ.
Улавливали эту тенденцию Маланчук и его коллеги по идеологическому «цеху»? Если не знали, то догадывались. Не лучшим образом сказался на общественно-политической атмосфере в республике вышедший в свет 17 сентября 1955 года с подачи Хрущева Указ Президиума Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны в 1941 – 1945 г.г.».
Были реабилитированы десятки тысяч коллаборационистов, полицаев, карателей, участников вражеских вооруженных формирований и членов их семей с правом проживания в родных местах и возвращения им конфискованного имущества. В добавок ко всему в Украину из Западной Европы, Латинской Америки, Австралии и Новой Зеландии хлынул поток из тысяч бывших невозвращенцев, многие из которых за годы пребывания на чужбине были завербованы зарубежными спецслужбами. Так накапливался тот «горючий материал», который в конце 80-х – начале 90-х годов и вспыхнул адским костром.
В июле 1963 года по настоянию Хрущева, в разгар затеянной лично им наиболее катастрофической для страны и партии очередной пертурбации, Первым секретарем ЦК Компартии Украины был избран Петр Шелест. Через пару лет, выступая в прениях на октябрьском (1964 г.) Пленуме ЦК КПСС, он подверг Хрущева сокрушительной критике и потребовал его отставки.
Шелест ратовал за «національне відродження», за расширение сферы употребления украинского языка. На состоявшемся в 1965 году совещании ректоров вузов и секретарей партийных комитетов поставил задачу в трехмесячный срок перевести все высшие учебные заведения на украинский язык обучения. Маланчук расценил это указание как провокационное и отказался его выполнять. В регионе к этому времени трудились десятки, если не сотни тысяч специалистов народного хозяйства, направленных из различных регионов и республик, здесь же дислоцировалась мощная группировка военнослужащих Прикарпатского военного округа.
За скорыми выводами Киева дело не стало. Пленум областного комитета партии освободил Маланчука от обязанностей секретаря обкома с обтекаемой формулировкой «в связи с переходом на другую работу – назначением заместителем министра высшего образования Украины». Формально это было повышение, а по сути – расправа. Предшествовал пленуму приезд в Львов комиссии ЦК КПУ, которая дала отрицательную оценку деятельности Маланчука. В ее состав входил и руководитель лекторской группы ЦК Виталий Врублевский. Впоследствии будущий первый помощник В.В. Щербицкого сыграет пагубную роль в дальнейшей судьбе Валентина Ефимовича.
В мае 1972 года Петра Шелеста сменил на посту Владимир Щербицкий. Из всех девяти послевоенных лет руководителей республиканской партийной организации он стал подлинным авторитетным лидером. Это при нем Украина превратилась в высокоразвитое государство.
В октябре этого же года Валентина Маланчука избирают секретарем ЦК, доверив ему руководство идеологической работой теперь уже в республиканском масштабе. Это предложение исходило лично от Щербицкого.
Националисты выходят из подполья
Представители старших поколений хорошо помнят, как в сентябре 1989 года на «авансцену» всеобщего общественно-политического брожения вышел Народный Рух Украины за перестройку. Довольно быстро организаторы этого националистического движения, убрав из своего официально названия слово «перестройка», превратили его в средство демонтажа советского строя.
Это они затем, обвинив украинских коммунистов в поддержке действий московского ГКЧП, 5 августа 1991 года неконституционным способом запретили Компартию Украину, на долгих два года парализовали легальную деятельность партии и организацию сопротивления совершенному перевороту.
В декабре 1991-го перед главными действующими лицами теперь не было препятствий на пути всеукраинского референдума с целью определения будущего Украины как «незалежної, справді суверенної держави». И уже никого не интересовало мнение народа: он стоит за сохранение социалистического строя или за дикий капитализм образца ХІХ столетия? Последующие действия напоминали приемы карточных шулеров. Это они за короткое время превратили мощный индустриально-аграрный потенциал в собственность хищных прихватизаторов. А в чьих руках собственность, знамо дело, у тех и власть. «Было «ваше, народное», а теперь – «мое».
Эта игра под названием «качели», в ходе которой один клан на властном Олимпе сменял другой, могла бы продолжаться долго. Пока Вашингтонщина окончательно не превратила и без того обнищавшую страну с ее профашистским режимом в объект своего внешнего управления, в орудие своей новой войны против России.
В немалой степени этому губительному процессу способствовала горбачевщина с ее кампанией политического устранения опытных руководящих кадров как якобы не отвечавших возросшим требованиям. Одной из жертв этой кампании стал и Маланчук, хотя, перестройки еще и в проекте не существовало, а сам Горбачев, будучи в Ставрополье, еще искал подходы к тем, кто в Москве и за рубежом способен был круто изменить его судьбу.
Но ведь никуда не делись украинские буржуазные националисты, их пока что затаившиеся до поры – до времени их «агенты влияния». Они, конечно же, припомнили Маланчуку, что он не желал иметь «…что либо общее с национализмом, кроме лютой ненависти, неустанной борьбы против него». Но, как известно, кроме ненависти, необходимы еще холодный рассудок, взвешенные действия, надежный тыл за спиной и поддержка товарищей по общему делу.
Многим он мешал своей настойчивостью, непокладистостью в принципиальных вопросах, отсутствием желания к соглашательству. Впоследствии, как справедливо отметил в начале этой публикации Юлий Федоровский, ему припишут массовые преследования прогрессивной творческой интеллигенции, состоявшиеся якобы по его инициативе судебные процессы. Такие «исследователи» явно преувеличивали в этих вопросах роль секретаря ЦК республиканской Компартии. Многие подобные дела, помимо его воли и желания, заводились в отношении правозащитников, участников «украинской хельсинской группы» непосредственно союзным КГБ, его украинскими структурами.
Маланчуку приписывали и формирование списка нежелательных авторов, чьи произведения якобы не должны были увидеть свет. Но кто его видел, этот список? Виталий Врублевский утверждал, что держал его в собственных руках, ходил якобы с ним к Щербицкому. Почему этот факт нигде не зафиксирован – ни в материалах партийных пленумов, ни на совещаниях в ЦК. Боюсь, что этот и прочие мифы впоследствии сочиняло богатое воображение бывшего первого помощника.
Ну, а забрасывать высокие инстанции жалобами, на многих неугодных руководителей, в том числе и Маланчука. – это, кажется, неотъемлемая черта национального характера интеллигентного украинства. На вялотекущий процесс формирования секретаря ЦК негативного имиджа повлияли и личные мотивы.
Супруга Маланчука, работая в академическом Институте искусствоведения, фольклористики и этнологии, в своей рецензии дала отрицательную оценку одному из романов Валерии Врублевской, супруги Виталия Врублевского. Такой же негативной оценки удостоилась теперь уже в лице Маланчука и пьеса «Кафедра» этого же автора. В процессе неофициального обмена мнениями о пьесе члены Президиума ЦК КПУ высказались против ее постановки. И все же, заручившись поддержкой первого секретаря Киевского горкома партии Юрия Ельченко, Врублевский пробил появление спектакля на сцене русско-драматического театра имени Леси Украинки, а затем – и ее киноэкранизации.
Уже в постсоветское время Владимир Яворивский позволил себе быть искренним в отношении писательницы: «Если бы в свое время не решительная поддержка супруга, ваша «Кафедра» никогда бы не увидела большой сцены».
Ко всему прочему до Щербицкого дошла информация о том, что в Москве готовится к выходу новая книга Маланчука. О чем? Да все о том же, о рецидивах буржуазно-националистической идеологии и борьбе с ней в Украине.
Что в данной ситуации сыграло отрицательную роль? Чувство ревности? Или все же вступили в действие двойные стандарты: почему одному, дескать, не позволено издать свою книгу, пусть и под псевдонимом, а другому позволено лоббировать литературные произведения собственной супруги? Затем последовала командировка Врублевского в Москву с заданием ознакомиться рукописью.
«Букет» прегрешений был «сформирован» окончательно: интриги, своеволие, не прекращающиеся жалобы и т.д. Пройдет немного времени и немало авторов этих «сигналов» можно будет встретить в рядах воинствующих националистов.
Учитывая крайне высокую степень доверия Брежнева к Щербицкому. тот предпочел прислушаться к мнению Владимира Васильевича. Почему в этой ситуации отмолчался Суслов, можно было лишь догадываться.
Украина без Маланчука
Свою последнюю отставку Маланчук расценил как крах своей политической биографии. месть ему придумали утонченную. Помните злополучную пьесу «Кафедра»? В такую же институцию его и отправили – заведующим кафедрой истории КПСС Киевского политехнического института». Уйдет Валентин Ефимович из жизни в 1984-м.
Вскоре были пущены под откос многие его начинания. Прекратил свое существование альманах «Пост имени Ярослава Галана». Союз журналистов Украины упразднил премию имени Ярослава Галана. В начале девяностых в Львове снесли памятник неистовому бойцу с фашизмом, прекратил свое существование посвященный его жизни и творчеству музей. Отсюда, из Западной Украины, покатится разрушительный вал вандализма и надругательства над символами Советской эпохи, над памятниками героям Октября и Великой Отечественной войны.
Горько осознавать, что партийное руководство поздней Советской Украины в свое время недооценило всю опасность реанимации украинского буржуазного национализма. Который под покровом проповедуемого в обществе расширения демократизации, открытости, толерантности, мирного сосуществования различных идеологий и взглядов, последовательно укреплял свои позиции, насаждал губительные идеи трубадуров интегрального национализма.
Миру еще предстоит узнать всю жестокую правду о масштабах опустошительной гражданской войне на Донбассе, в Киеве, Одессе, Харькове, да и в Западной Украине, осмыслить всю глубину трагической статистики, от которой стынет кровь в жилах, картину невиданных после Великой Отечественной войны разрушений и человеческих жертв. И вспомнить о незаслуженно забытом приговоре Международного Нюрнбергского трибунала над главными нацистскими преступниками. И после этого вновь дождаться скорого торжества справедливости и неминуемого возмездия бесноватой хунте, которая строит Украину по лекалам неофашизма образца ХХІ столетия.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.