Почтальон из блокадного Луганска

«За двадцать лет жизни в Луганске я ТАК не узнал город, как за те несколько недель, – говорит Сергей Черный. – Сколько же в нем улочек и переулочков, тупиков и проездов!».

В последние недели блокады Луганска летом 2014 года Сергей добавил в список своих профессий – профессию почтальона. Но особенного – чудесного, как Дед Мороз, или птицы, приносящей добрые вести.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

В городе совсем не работала стационарная телефонная связь, так как не было электричества. Мобильная ловила по принципу «Если повезет…»: только в нескольких точках города на экранах телефонов оживал значок «связь есть», десятки горожан толпились на «пятачках», напоминая со стороны физкультурников, вразнобой делающих упражнения руками, – так ловили «волну», чтобы успеть сказать хотя бы слово или отправить SMS. Незамедлительно приезжали военные, разгоняли людей, потому что через минуты на «пятачки» начинали прилетать мины и снаряды. Контакта с Большой землей не было, и сотни людей сходили с ума от неизвестности, от мысли: «Как там родственники, друзья в Луганске? Живы ли?»

– Все началось с того, что подруга попросила жену узнать, как поживает ее мама. Подруга находилась в Москве, мама – в Луганске. Надо сказать, что у жены, одной из немногих в городе, был доступ к интернету (работа у нее такая), так они и связались, – вспоминает Сергей. – Приехал домой в конце трудового дня, и жена попросила съездить по адресу. Поехал, нашел старушку в добром здравии, передал «привет» от дочери, получил ответный «привет». Задание выполнил. Не знаю, кто раззвонил по соцсетям об этом случае, но в день мы начали получать до десятка адресов и просьб об услуге «почтальона».

Забегая вперед, скажу, что Сергей был не единственным, кто добровольно взял на себя такую функцию, только делал он это абсолютно бесплатно. И с нескрываемым удивлением узнавал, что некоторые «почтальоны» берут за услугу деньги, наладили, так сказать, бизнес на человеческом горе – тревоге людей за судьбы близких, от которых несколько недель не было ни единой весточки.

Однако некоторую жесткость все же пришлось проявить. К примеру, были просьбы добыть информацию из других городов Республики. Сергей отказывал сразу: не было на дальние поездки времени да и бензин в дефиците и дорог. Отказывал и тем, кому хотелось узнать, в целости ли их дом, машина, приусадебный участок, кого родила троюродная сестра и «как поживает соседка с третьего этажа, мы когда-то жили по соседству, только не помню ее имени».

– Искал только близких родственников – в связке «дети-родители». Одноклассники, дяди, соседи по даче из списка исключались, – объясняет Сергей. – Возможно, между этими людьми действительно очень хорошие, похожие на родственные отношения, но у меня не хватило бы физических сил всех найти и «связать». А просьбы о состоянии материального имущества меня, вообще, возмущали – здесь каждый день гибнут люди, а кто-то, отсиживаясь в Киеве, переживает за свой «лексус» или двухэтажный особняк. «Веселили» возмущенные претензии вроде «Что вам стоит съездить в Красный Луч, это же рядом?!» Совсем рядом – 140 километров туда-обратно, а там еще адрес найти нужно, людей, блок-посты пройти. В половину дня не обернешься. А я ведь работал, и свои почтальонские дела выполнял или рано утром или уже вечером, после смены.

Было очень много радостных, трогательных моментов: Сергея встречали, как родного, плакали, благодарили. Домой возвращался с покрасневшими глазами – не мог сдержать эмоций, переживал, пропускал через сердце каждый визит. Счастлив, что ни разу не пришлось принести страшную весть – все адресаты оказались живы.

– Жена придумала: пусть родные напишут письмо, а мы отсканируем и перешлем электронной почтой, или, вообще, фотографию дочери-сына, мамы-папы, это будет еще лучше, чем просто на словах сказать, что все в порядке, – рассказывает Сергей и смеется, вспомнив случай: – Меня так однажды чуть не напоили: пока бабушка писала письмо, дедушка очень настойчиво предлагал продегустировать содержимое его бара. Благо, я за рулем.

Кроме обычных «привет, все живы и здоровы», кроме отсканированных листов, исписанных родным почерком, был случай, когда предупредили напрасную поездку и расходы. Луганчанка отправила ребенка к родным в Россию, оттуда родственники переправили малыша в Украину. Украинская тетя попросила найти племянницу и сообщить ей, что не надо ехать в Россию, мальчика уже там нет. Сергей успел.

Домой Сергей возвращался затемно, уставший – приходилось не только колесить по закоулкам частного сектора в поисках улицы и дома, но и пешком преодолевать этажи, и, как нарочно, что не адрес, так то пятый этаж, до девятый. Изредка задавали вопрос: «Сколько мы вам должны?» «Нисколько, – отвечал. – Воды разве что дайте попить». Растроганные лугачане совали кто яблоки из своего сада, кто домашнее печенье, кто несколько конфет.

– Я не только узнал город во всем разнообразии его ландшафта и архитектуры, я нашел, пусть это будет громко сказано, – друзей, и не только в Луганске, – признается Сергей. – И очень доволен тем, что смог сослужить добрую службу, пригодился людям.