Украинский барометр. Готовы ли украинцы к примирению, и на каких условиях

Накануне дня «незалежности» украинские социологи из группы «Рейтинг» решили залезть в головы пересичных громадян, чтобы измерить уровень их патриотизма, с каковой целью провели целое комплексное исследование, о результатах которого – ниже.

Сообщается, что это был семнадцатый общенациональный опрос в условиях войны. Также социологов интересовали маркеры патриотизма украинцев и динамика изменений ценностей общества.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

С этой целью респондентам задавались вопросы относительно их веры в победу, эмоций, которые они испытывают по отношению к стране и к себе, оценок положения Украины в мире, гражданской и языковой идентичности, частоты потребления российского информационного продукта, отношения к различным этническим группам.

При анализе результатов опроса бросается в глаза растущая гомогенизация украинского общества. Понятно, что на это влияют такие факторы, как невозможность полноценного анкетирования в регионах боевых действий, в областях, подконтрольных России, сложности с адекватной репрезентацией  мнения беженцев и перемещенных лиц, которые сильно разнятся от региона к региону.

И, наконец, играет роль фактор «отказников» – то есть людей, отказывающихся отвечать на заданные вопросы или же скрывающих свое реальное мнение из боязни не соответствовать одобряемому мейнстриму.

В условиях наглухо закупоренного от внешних влияний информпространства такие опросы становятся идеальным камертоном, возвращающим государству индуцируемую им пропаганду. Обратная связь пока что работает исправно. Отсюда – зашкаливающие показатели оптимизма относительно правильности избранного страной пути: четверть пессимистов на три четверти оптимистов.

_{Характер интересовавших социологов вопросов затрудняет понимание того, на каком фундаменте зиждется оптимизм нынешнего украинского большинства. Известно лишь, что 93 % свято верят в то, что страна отобьется от России, причем, пропаганда смогла убедить людей в том, что победа- это близкая перспектива – от нескольких месяцев до, максимум, полутора лет.}

Иными словами, украинское общество не настроено на конфликт в долгую. И чисто теоретически затягивание боевых действий может стать фактором, способным деконструировать картину мира, выстроенную усилиями пропагандистов.

За последний год в два раза выросло количество испытывающих чувство гордости и радости за страну.

«При этом страх и печаль по отношению к себе – более выражены, чем по отношению к стране. Аналогично – с гордостью. А вот с заинтересованностью, наоборот – по отношению к себе ее чувствуют гораздо чаще, чем по отношению к стране. Грусть за страну относительно чаще чувствуют южане и женщины. Страх – женщины и более бедные категории населения. На индивидуальном уровне страх чаще ощущают жители востока, женщины и бедняки. Радость чаще испытывает молодежь», – отмечают социологи.

В целом это понятная картина. Чем беднее и старше респонденты, тем более зыбкой они ощущают почву у себя под ногами, потому что война первым делом выбивает подушку безопасности именно под бедными. К слову, в России аналогичная картина. Наибольшее количество сторонников СВО до победного конца – среди обеспеченных слоев населения, а бедняки более склонны к тому, чтобы попытаться «разойтись краями».

Интересны данные насчет оценки будущего страны через 10 лет. В среднем по палате – это будущее оценили в 6,4 балла из 7 возможных, а две трети опрошенных видят Украину через 10 лет свободной, независимой и богатой. Катастрофический отрыв таких представлений от реальности не должен смущать – в конце концов, мечтать не вредно, а человеку не свойственно видеть себя бедным и больным.

_{Другое дело, что неизбежное в этом самом будущем столкновение с айсбергом реальности способно привести  украинское общество в состояние тяжелейшего когнитивного расстройства. Но, так или иначе, это будет потом. Сейчас же вера в светлое будущее помогает не только строить и жить, но и переносить возрастающие тяготы военного положения. Что, собственно, власти и нужно.}

И если вопросы о будущем напоминают тост за все хорошее, то вопрос о самоидентификации относится к настоящему времени. Абсолютное большинство идентифицирует себя как граждан Украины (94%). Почти столько же ощущают себя, в первую очередь, жителями своего региона. Половина идентифицируют себя европейцами (около 30% – нет). «Советским человеком» себя по сей день считает каждый десятый украинец, но более 80% уже ушли от такой самоидентификации. Что и неудивительно – все же тридцать лет прошло, и естественную смену поколений никто не отменял.

Постепенная потеря Украиной территорий, населенных русофонами, естественным образом ведет к гомогенизации оставшейся части страны. Это выражается в росте количества тех, кто разговаривает по-украински дома.

«51% в целом по стране  отметили, что разговаривают дома на украинском (в апреле 2022 – 48%), треть – на двух языках, 13% – только на русском. Более половины южан и жителей востока двуязычные, около четверти – русскоязычные. При этом 30% русскоязычных считают своим родным украинский», – отмечают авторы исследования.

Эти цифры близки к реальности с той оговоркой, что фиксируют не рост употребления украинского, а естественное увеличение его доли в пересчете на изменившуюся выборку. Условно говоря, если исключить из опроса Левобережье, то в целом по стране позиции мовы достигнут 70-80 %.

Относительно статуса языков, то 86% опрошенных (без учета отказников и неопределившихся) выступают за украинский, как единственный  государственный. 10% поддерживают официальный статус русского в отдельных регионах по модели подзабытого уже закона Кивалова-Колесниченко и 3 % за русско-украинское двуязычие в масштабах всей страны.

_{Массовое перемещение жителей юга и востока из мест своего традиционного обитания способствует размыванию их языковой идентичности и росту социально-одобряемой мимикрии в вопросах языковой политики. Так, мову чаще стали использовать переселенцы из юго-востока, оказавшиеся в украиноязычном окружении в западных областях.}

19% украинцев с начала боевых действий заявили о переходе на постоянное или более частое использование украинского. В целом с начала СВО 41% русофонов и билингвов стали чаще говорить по-украински, из них 24% – постоянно, а 17% – время от времени.

Таким образом, фактор давления среды работает в отношении людей, оказавшихся в социально-стрессовой ситуации.

С другой стороны, важно понимать, что речь идет о том, что декларируют в ответах сами граждане. Никто не проверял, действительно ли они стали чаще говорить по-украински в быту, но тут важен именно момент самодекларации.

Подобно тому, как по переписи 2001 года многие русофоны указывали в качестве родного языка украинский, хотя по факту не говорили на нем. То есть, языковая среда по прежнему очень подвижна и зависима от массы внешних факторов и влияний – от государственной политики до довлеющей общественной атмосферы, пропаганды, престижа и тд, и тп.

Что до фиксируемого социологами падения потребления российского информпродукта, то это следует отнести, скорее, к заслугам государственной цензуры, регулярно конопатящей все щели, через которые такой продукт может просачиваться к украинскому потребителю. Заблокированные сайты и онлайн-платформы, запрещенные телеканалы и радиостанции, недоступные покупателям в книжных магазинах книги – все это идет в общий зачет.

Наконец, интересна та часть исследования, в которой речь идет об отношении украинцев к россиянам и белорусам и перспектив примирения между странами и народами. На фоне общего ухудшения отношения к русским, крымчанам или жителям ЛДНР, фиксируется и некоторое «смягчение» в вопросе оценки необходимого времени для примирения с россиянами.

«Если в апреле 2022 года две трети говорили, что примирение невозможно, то в августе таких респондентов – всего лишь около половины. Треть считают, что возобновить отношения удастся через 20-30 лет, 14% считают, что это произойдет через 10-15 лет, и только 5% считают это возможным уже через несколько лет.

Больше склонны к примирению в относительно более близкой временной перспективе жители востока и юга, русскоязычные и представители старших поколений», – отмечают социологи.

Так что, несмотря на общую довольно мрачную картину состояния умов на Украине, определенный свет в конце тоннеля все же есть. Другое дело, удастся ли политикам конвертировать количество сторонников примирения в качество – путем выхода на какой-то устойчивый и долговременный мир.

Автору этих строк кажется, что скорее будет наоборот – украинские власти предпочтут дожать в плане пропаганды ненависти и расчеловечивания, чтобы нынешняя пропагандистская пропасть между двумя народами стала не уже, а шире.