Протесты в Польше могли быть организованы с целью отвлечения внимания от экономического кризиса. Кроме того, польский кризис может быть результатом разногласий внутри американских политических элит. Польские власти откровенно провоцируют продолжение протестов.
О том, почему протестные настроения охватили польское общество в небывалых в новейшей истории масштабах, обозревателю ПолитНавигатора Валентину Филиппову рассказал польский политолог и, по версии польских спецслужб, «агент Путина» Матеуш Пискорский.
Валентин Филиппов: Наша кочующая по миру студия находится сегодня в Польше, в гостях у Матеуша Пискорски. Я рад тебя видеть, Матеуш, здравствуй.
Матеуш Пискорски: Рад тебя видеть, здравствуй.
Валентин Филиппов: Слушай, что там происходит в Польше? Я сижу и никому не верю, кроме самих поляков, а поскольку ты поляк, то я решил позвонить тебе. Меня что смущает, вот смотри, люди вышли, требуют разрешить аборты, и прежде всего пошли не к правительственным зданиям, а к частному дому вице-премьера по безопасности Ярослава Качиньского. Он же уже возрастной человек, ему аборт делать поздно, он уже родился. Почему именно туда?
Реклама
Матеуш Пискорски: Ну, почему туда – этот человек, хотя никто бы не подумал на первый взгляд, на самом деле по мнению практически всех польских политологов, политиков, экспертов, а также обычных рядовых граждан контролирует всю обстановку в стране. Так что неудивительно, что именно он является тем политиком, к которому они обращаются.
Ну, официально он только что стал, кстати, вице-премьером, раньше он был просто обычным депутатом парламента, но, правда, возглавляющим правящую политическую партию. Но, тем не менее, это его как бы первый государственный пост за многие годы.
То, что он стал вице-премьером, ну все же понимают, что вся вот эта схема, все, что происходит, придумывает Качиньский, как главный, скажем, стратег правящих элит.
Ну, конечно, некоторые поручения приходят сверху из, скажем, вашингтонского обкома. Но то, что касается внутренней политики, я думаю, что действительно большинство вопросов как раз решает вот именно этот человек, так что все правильно, они нашли правильный адрес, они обратились к правильному человеку, которые протестующие, поэтому и сидят возле его дома, поэтому и протестуют.
Валентин Филиппов: А аборты – это повод или причина протестов?
Матеуш Пискорски: Надо понимать одну вещь – что мир меняется, общество меняется довольно быстро. У нас в Польше 27 лет назад в 1993-м году был создан, скажем, определенный компромисс на уровне законодательства касающийся абортов. Все равно по мнениям многих экспертов, которые изучают этот вопрос, по сравнению, на фоне других стран Европы все равно в Польше действовало довольно жесткое законодательство, практически во всех случаях запрещающие аборты.
Валентин Филиппов: Ну да.
Матеуш Пискорски: То, что оно сейчас стало ещё жестче, непосредственно именно это стало поводом для массовых выступлений. Потому что вот если ты посмотришь на карту Европы, анализируя их законодательство с точки зрения запрета абортов, Польша сейчас находится в одном ряду с Мальтой и с Андоррой, совсем маленькими, очень консервативными странами Европы, в которых да, тоже есть похожее законодательство. Это практически полный запрет абортов, тут уже не говорится практически про никакие дополнительные условия, или чрезвычайные условия, которые позволяют делать аборт, практически полностью его запрещают. И вот этот компромисс, собственно говоря, который был создан 27 лет назад, он и уже вот сейчас был неактуален в том плане, что как я сказал, общество меняется под влиянием внешних сил, конечно же, массовой культуры и всего прочего. Поэтому даже этот компромисс не соответствовал общественному сознанию новых поколений, молодых женщин.
Валентин Филиппов: Ну да, на самом деле этот запрет он касается все-таки небольшого числа населения.
Матеуш Пискорски: Естественно. Так что, во-первых, это первая причина, вторая причина – все совпало с другими, настоящими причинами из-за которых людям наконец-то захотелось выйти на улицы и высказать свое мнение. Очень, мягко говоря, нелепая, непоследовательная политика правительства по отношению к пандемическому кризису, то, что, ведь поляков убеждали ещё несколько месяцев назад, что все, все уже прошло, про вторую волну даже никто не говорил, никто и не готовился, в отличие от других стран. Вот, например, насколько мне известно, в России все равно даже вот летом строились дополнительные больницы, создавались дополнительные коечные места. В Польше никто этого не делал, никто этим не занимался. Потому что всем было не до этого, все занимались выборами.
Валентин Филиппов: Ну, выборы – это святое, согласитесь.
Матеуш Пискорски: Это святое, да.
Валентин Филиппов: Да, но меня в этой связи возникает вопрос: вы выбирали себе президента. У вас там процентик в процентик шли кандидаты. И вот, наконец-то, выбрали.
И когда у вас возникла проблема, и что-то накипело, вы пошли не к президенту, не к кандидату в президенты, а пошли к министру по безопасности – по вопросу абортов.
Ну, вот логики нет, ну у вас же есть президент, у вас есть премьер-министр.
Матеуш Пискорски: Допустим в Иране, куда обращаются люди – к Аятолле.
Валентин Филиппов: Ну не знаю, я не был в Иране.
Матеуш Пискорски: Они же не обращаются, там есть, к президенту, премьер-министру и все прочее, правильно? Значит и в Польше есть свой как бы Аятолла, вот у него такая же роль. Господин Качиньский. Люди это правильно понимают, кто на самом деле правит страной. Хотя уж не совсем так правильно, если точно, потому что они…
Валентин Филиппов: Не, ну они же не поедут в Вашингтон, да?
Матеуш Пискорски: Не, ну есть же посольство, из которого, как бы, распределяются разные задачи…
Валентин Филиппов: В посольстве тоже приказ, они ж не вольные люди. Им пришел приказ, они вызвали президента Польши или ещё кого-то, и этот приказ передали. Посол же человек мелкий, он передает.
Матеуш Пискорски: Ты забываешь, что у нас тут вообще госпожа посол США Жорожет Мозбахер, она же очень колоритный персонаж, так что я думаю, что она уже собственно и самостоятельно выдает там разные поручения польским институтам власти, но это другое дело. Тут как бы я не думаю, что здесь вмешивались США каким-то способом. Вот именно в эти процессы. Хотя многие уже заговорили о том, кстати, и что-то в этом есть, что лозунги протестующих очень похожи на лозунги, даже символы, белорусской оппозиции. Так что есть мнение, что, на самом деле, то, что сейчас происходит в Польше, это результат разногласий внутри американских политических элит.
Вот если мы сейчас будем наблюдать там через буквально несколько дней после американских выборов, что мы тоже будем наблюдать за скажем беспорядками, попытками цветных революций, предпринимаемыми разными сторонами этого конфликта, потому что американский истэблишмент, на самом деле, находится в состоянии гражданской войны между собой. И это все тоже видно по польским элитам.
Вот есть значит, допустим, условно неолибералы, так их назовем, которые пытаются сейчас взять под контроль вот этот протест. В Америке Black lives matter, помнишь, все начиналось как… А в какой-то момент так называемый «глубинный народ» вышел на улицы в основном с социально-экономическими требованиями.
Так же, как и здесь. Эти женщины не говорят только про аборты, они же говорят про пенсионную систему, про систему зарплат, про разные другие вопросы в социальной политике.
Вот, например, они совершенно правильно задают вопрос властям, правительству: «Ладно, вот вы нас тут заставляете рожать детей, а у нас же в Польше практически нет, и не строятся, вообще ни детские садики, ни там ясли, ничего нет, никакой инфраструктуры»…
Валентин Филиппов: Не, ну завозятся нянечки с Украины.
Матеуш Пискорски: Да уже денег-то не хватает на нянечек из Украины, все уже, начался реальный кризис. Этой власти повезло, потому что они как раз пришли к власти в относительно хорошем периоде, с точки зрения польской экономики, в 2015-ом году был рост ВВП на 4-5%. Сейчас у нас падение ВВП на -9%. Вот в этом году из-за этой пост-коронавирусной и коронавирусной, скажем, депрессии.
Тем более что эта власть (я не знаю, то ли у них нет экспертов-социологов, то ли у них нет знания основных правил социологии) раздражает людей. Например, у нас тут в Польше традиция так называемого «праздника всех святых» 1 ноября – все ходят на кладбища, вспоминают предков и все прочее. У нас буквально, ну практически на кануне этого праздника премьер-министр сообщает, что все, все кладбища будут закрыты.
Валентин Филиппов: А тебе не кажется, что они специально это делают, что это они не бездумные, они не тупые, что у них просто есть такая цель. Возможно, эту цель придумали не они. Может быть, им поступило распоряжение, может действительно, как ты говоришь, что в Вашингтоне передрались разные силы, и они отдают приказы соответственные.
У властей, это не только про Польшу может быть сейчас говорю, у них сейчас задача – раскачать народ. Потому что у меня такое впечатление, что во многих странах, во многих государствах власти раскачивают народ против себя же.
Матеуш Пискорски: Я согласен, но ведь должен все-таки присутствовать у политических элит элементарный инстинкт самосохранения…
Валентин Филиппов: Я уже думал об этом. Но его нету. Мы чего-то не знаем, может быть.
Матеуш Пискорски: Есть вот одна теория. Вот некоторые говорят, что Качиньский совсем сошел с ума и все прочее, что его надо вот прям в психушку отправлять, и что его скоро отправят. Его ближайший круг сотрудников это понимает, что все, что надо, все-таки, в конце концов, избавиться от этого человека, потому что он невменяемый, неадекватный. Но есть и такие, которые считают его политическим гением. Они утверждают, например, что раз уже правительству прекрасно все понятно, что произойдет с польской экономикой, они пытаются действительно раскачать обстановку, они пытаются довести общество до такого состояния, чтобы их просто свергли, а они попытаются потом объявить досрочные выборы, парламентские выборы, тупо отдать власть сегодняшней, нынешней оппозиции, ну а потом…
Валентин Филиппов: Но оставив у себя рычаги естественно…
Матеуш Пискорски: Ну и плюс подождать, конечно же, 2 года и сказать: «Ну ладно, смотрите, тут у нас глубочайший кризис, вот эта оппозиция, они же так хотели к власти, но все же они не справились». Вот есть такая теория, но это зависит от того, насколько мы считаем Качиньского гением, и насколько мы его считаем просто сумасшедшим.
Валентин Филиппов: Ну, это от результата зависит.
Матеуш Пискорски: Пока нет ясного ответа. Пока у нас ясно то, что рейтинг правящей партии «Права и справедливости» упал на 15%, вот в течение недели. Такого ещё не было, если честно. Плюс ещё у нас есть понимание того, что к этим женщинам, к этим вопросам, связанным там, я бы сказал, с культурно-нравственными ценностями, которых сейчас касались все эти протесты, все-таки присоединяются другие социальные группы, другие социальные слои даже. Вот, например, присоединяются предприниматели, потому что, вот простой пример, я уже сказал про этот запрет посещения кладбищ. Простой пример – вот был же у людей мелкий, небольшой бизнес, они там продавали цветы, венки, свечи и все прочее, вот как раз перед этим праздником. Есть целая отрасль этих мелких предпринимателей, которые именно этим занимаются, и как ты прекрасно понимаешь…
Валентин Филиппов: Они этого дня ждут весь год.
Матеуш Пискорски: Да, и их разорили, они же были все в кредитах, они же закупали вот этот товар, чтобы продать в течение нескольких дней. Их просто тупо разорили, не предлагая ничего взамен, никакой компенсации. Так что все-таки появляется больше и больше вот таких узких, скажем, социальных групп, которые будут высказывать свое недовольство. У нас же практически локдаун во многих отраслях, возьми ещё локдаун, связанный с закрытием всех ресторанов. Вот очередная группа, несколько сотен тысяч людей, я имею в виду там и сотрудников, и владельцев вот этих маленьких кафешек, ресторанов и всего прочего. Они все присоединяются к этим протестам, так что вот этот протест был самым масштабным. Он и есть самый масштабный на протяжении всей новейшей истории Польши за последние 30 лет. Если я вот шел в один день прекрасный, съездил в маленький районный центр – 26000 жителей, смотрю, а там 500-600 человек протестующих в районных центрах. Мы не говорим про областные центры, тем более про столицу. В Варшаве собирается 120000-150000 людей. Вот такого просто не было.
Валентин Филиппов: Я тебе скажу, что если б это ещё и украинские социологи от Майдана считали, то у них было бы 15 миллионов.
Матеуш Пискорски: Нет, вот знаешь, есть же специальная программа, специальный софт, через который ты практически сам, ну и там при помощи специалистов, которые понимают, как пользоваться этим софтом, можешь подсчитать на основании фотографии, размещенной в интернете даже, можешь посчитать приблизительное количество участников протеста. Это очень много.
Валентин Филиппов: Ну, я понимаю, это очень много.
Матеуш Пискорски: Да, поляки вообще не протестовали…
Валентин Филиппов: Я здесь говорю: «Столько народу на футбол не собирается».
Матеуш Пискорски: Естественно. А кстати показательно то, что футбольные фанаты, которые всегда поддерживали…
Валентин Филиппов: Протесты.
Матеуш Пискорски: Скажем праворадикальные партии, поддерживали консерваторов, сейчас появляется много информации о том, что футбольные фанаты из разных городов все-таки присоединяются к протестующим.
Валентин Филиппов: По крайней мере, участвуют в беспорядках.
Матеуш Пискорски: Это им нравится, это их хобби, скажем так, так что да. Но так или иначе, действительно либо спонтанно, либо осознанно все это было спланированно, либо нет, вот этого мы пока не знаем, но все равно получилось раскачать обстановку до такой степени, что никто даже этого не ожидал.
Я думаю, что есть ещё одна конспирологичекая теория. Кстати, мы посмотрим через какое-то время, насколько она оправдана, что здесь делаются другие, более важные вещи. Принимаются другие более важные решения, и чтобы просто создать этот реформационный туман, придумали, как раскачать обстановку.
Раскачивали, они порешают там свои дела потихоньку, никто на это не обратит внимания. Ну есть и такие теории. Там многие просто пытаются объяснить это все.
Но я если честно скажу, в свое время мне пришлось участвовать в нескольких встречах, на которых присутствовал Ярослав Качиньский. Я действительно думаю, что вот этого человека довольно сложно понять. Я имею в виду – он непредсказуемый, полностью непредсказуемый, поэтому я не исключаю что это не запланировано, а это просто вопрос его политического сумасшествия.
Валентин Филиппов: Понял. Ну, хорошо, спасибо, я немного разобрался. Я думаю, что я могу подсказать Ярославу Качиньскому новую идею: после запрета прерывания беременности надо ввести запрет на прерывание полового акта. Это коснется практически всех
Матеуш Пискорски: Чтобы ещё больше раскачать.
Валентин Филиппов: Да, да. А потом можно и на прерывание прелюдии и даже запрет на прерывание приглашения на танец на дискотеке
Матеуш Пискорски: Хорошая идея.
Валентин Филиппов: Тогда это коснется всех.
Матеуш Пискорски: Любопытно сейчас наблюдать за этим. Рекомендую всем смотреть на то, что произойдет в Польше в течение ближайших недель.
Валентин Филиппов: И смотреть на это все с безопасного расстояния.
Матеуш Пискорски: Да, ты прав. К сожалению, у меня это не получится.
Валентин Филиппов: Ничего, ничего. Границы тяжкие падут. Просочимся.
Матеуш Пискорски: Когда-то да.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.