На днях отечественные СМИ облетела новость со ссылкой на итоги анализа поисковых запросов пользователей на различные категории жилья в период с 30 декабря по 8 января, проведенного российским сервисом планирования путешествий OneTwoTrip. Выяснилось, что лидером среди зарубежных направлений, где россияне ищут отели на новогодние каникулы, стала…Исламская республика Иран.
«Список популярных зарубежных стран для проведения новогодних каникул за год серьезно изменился. Лидером по количеству поисковых запросов на отели стал Иран — их на его долю приходится 20%, причем в 2021-м страны даже не было в топе», — говорится в сообщении OneTwoTrip.
Понятно, что сам по себе анализ поисковых запросов, не подкрепленный реальными изменениями статистики въезда – это ни о чем. Тем не менее, тенденция роста интереса россиян к Ирану как туристическому направлению – налицо. При этом, степень информированности российского общества о том, что же это за зверь такой – ИРИ – оставляет желать лучшего. В основном, это смесь застарелых предрассудков и мифов, ретранслируемых западными, а через них и нашими СМИ, и разнообразных страшилок про ислам.
В представлении, если не большинства, то очень многих наших людей, Иран – это что-то такое дремучее и средневековое, возглавляемое бородатыми аятоллами в чалмах. Для массового сознания, что Иран, что талибский Афганистан, что Саудовская Аравия – все одно. Между тем, реальность, как водится, гораздо многограннее мифов и укоренившихся предрассудков.
Реклама
Прежде всего, Иран – современная страна, жителям которой доступны все технологические новинки и блага цивилизации. Смартфоны и айфоны последних моделей в Тегеране такая же обыденность, как и в Москве. Однако местные власти ведут упорную борьбу за суверенизацию интернета, с переменным успехом борются с западными соцсетями и мессенджерами, ну так и в России борются, и в Китае, и в Мьянме, и вообще – много где.
Человек, прибывший из Москвы в Тегеран одним из множества осуществляемых теперь иранскими авиакомпаниями прямых рейсов между странами, вряд ли заметит какую-либо существенную инфраструктурную разницу между Первопрестольной и иранской столицей. И там и там основной транспортной артерией является метрополитен. И там и там современные дороги, эстакады и мосты, и там и там плотный – с большими пробками автомобильный трафик – да, представьте, иранцы передвигаются не на ишаках.
Парадоксальным образом основная заслуга превращения Ирана в современное урбанизированное общество индустриального Модерна принадлежит консервативной по духу им облеченной в религиозную оболочку Исламской революции. Которая – не повернула время вспять, а обеспечила прорыв в будущее.
Правда, ценой, заплаченной за это иранским обществом, стало тотальное господство местных «скреп» во всех сферах общественной жизни и общественной морали. Показательная иллюстрация: сегодня тегеранцы и жители других городов-миллионников ездят на работу и с работы на суперсовременном метро, только вагоны для женщин и мужчин – отдельные.
В современном Иране под запретом алкоголь, азартные игры и мини-юбки, – но ведь десятилетие сухого закона пережили в свое время и в оплоте западного либерализма – Соединенных Штатах. С другой стороны, автору этих строк довелось воочию наблюдать в иранских городах сюрреалистичекие картины – местных женщин в традиционных мусульманских накидках, под которыми без труда просматриваются самые обычные джинсы и туфли на шпильках.
Кстати, о женщинах. Иран аятолл – страна натурально победившего феминизма, если судить по такому показателю как уровень женского образования, включая – высшее. Сегодня 56 % студентов иранских вузов – женщины и девушки. Какой-нибудь Саудовской Аравии такой уровень женской эмансипации еще долго будет только сниться. Да что там Саудовская Аравия – в самой России за постсоветские годы количество женщин с дипломами вузов сократилось с 70 до 30 %. Так что в этом отношении нам еще до Ирана расти и расти.
С учетом приведенных цифр и фактов – совсем не удивителен тот факт, что ядром нынешних протестных беспорядков в стране стали именно женщины и девушки. С социологической точки зрения все объективно: в стране победившей Исламской революции подросла собственная молодежь, которой уже давно тесно в заданных стариками рамках. Это обстоятельство недавно подметил французский президент Макрон, сказавший о «детях иранской революции», которые совершают «собственную революцию».
Другое дело, что эти протесты нельзя называть революцией в классическом смысле этого слова. Революция — очень сложный процесс, который требует гораздо больших ресурсов и идейного наполнения, чем то, что мы видим сейчас. У протестующих нет лидеров, структур, денег или однозначной внешней поддержки.
При этом нужно понимать, что у нынешних, как и у любых протестов в любой стране, есть конкретный повод и триггер и есть реальные, объективные и вызревавшие годами причины. И их ни в коем случае нельзя путать. То, о чем пишет западная пресса – я имею в виду убийство студентки-курдянки Махсы Амини – это именно что формальный повод, так же как и самосожжение торговца Буазизи, давшее старт революции в Тунисе или убийство журналиста Гонгадзе, после которого начались волнения в кучмовской Украине.
Реальные же причины иранских событий в том, что страна банально устала от превратившегося в рутину противостояния с коллективным Западом, смысл и цели которого иранская молодежь и нищающие средние слои понимают все меньше и меньше, а оторвавшаяся и замкнутая сама в себе постреволюционная элита – неспособна на внятный диалог с «детьми собственной революции на понятном им языке.
Это не получилось у прежнего президента-прогрессиста Роухани, и это тем более не выходит у ультраконсерватора Раисси, само президентство которого – плод консенсусного курса на «закручивание гаек» в кругах правящей муллократии. Увы, но завинчивание гаек – походу единственное, что может предложить действуюшая власть оппозиционной части общества.
Поколенческие проблемы и растущая пропасть между «отцами» и «детьми» в Иране усугубляются растущими социально-экономическими проблемами, ростом цен и безработицы, нехваткой водных ресурсов на фоне нерешенной проблемы с водоснабжением целых провинций и частыми засухами.
Какие перспективы у нынешних протестов в Иране? Свергнуть власть эти беспорядки в случае удачного стечения внешних факторов могут. Но сменить политический режим и принести что-то качественно новое, дать Ирану лучшее будущее, чем нынешнее настоящее – совсем не факт. Пока что деструктивного потенциала у беспорядков куда больше, чем потенциально созидательного.
Единственные две оппозиционные силы, которые на данный момент имеют структуры, финансирование от внешних доноров, людей и связи на Западе, находятся в эмиграции — это сторонники свергнутого шаха из династии Пехлеви в США и “Организация иранских моджахедов” (MEK) в Албании (боевики, которые раньше участвовали в Исламской революции 1979 года, а потом поссорились с коллегами и уехали, были в «террористическом» списке США до 2012 года).
Обе организации — не про демократию и либеральные ценности, а про власть и реванш, без нормального видения будущего страны. Возможно, в горниле протестов в Иране родится по-настоящему новая внутренняя оппозиция, но пока что этого не происходит.
Сегодняшний Иран в плане сосуществования навязываемых сверху консервативных скреп и реальных запросов новых поколений поразительно напоминает позднебрежневский СССР, в котором под спудом Морального кодекса строителя коммунизма и обязательных политинформаций оформилось и набирало вес параллельное официозу общество, интересы и ценности которого, в конце концов, взяли верх над превратившимся в ритуал марксизмом.
Личное мнение автора этих строк – перемены в ИРИ не надо подстегивать искусственно или выращивать бройлерным методом в неких революционных лабораториях. Нужно лишь немного подождать, и естественная смена политических поколений сама принесет чаемые перемены. Произойдет это после того, как с политической арены уйдет поколение аятолл, делавших революцию 1979 года.
А пока же ситуация напоминает пословицу про косу, нашедшую на камень. У иранской власти сложная задача: купировать беспорядки посредством силового ресурса и при этом погасить волну протестных настроений, предложив новым поколениям какую-то приемлемую альтернативу настоящему. Пока что официальный Тегеран с этой задачей справляется на троечку. Во всяком случае, если судить по сводкам с фронтов внутренней войны, кнут в арсенале государства преобладает, а пряника совсем не видно.
Важный фактор, давление которого ухудшает уровень жизни в стране и опосредованно способствует нарастанию протестных настроений – западные санкции. С ними проблема в том, что это инструмент воздействия в долгую, и подтачивают дерево экономики они по принципу жучков-древоточцев – медленно, но неумолимо.
Особенно это очевидно для рентных экономик, чье место в мировом разделении труда связано с продажей сырья и ресурсов за рубеж. Опыт Ирана тому порукой – негатив от санкций можно смягчить, но по-настоящему эффективное противоядие против него связано с изменением самой структуры экономики, освоением новых экспортных ниш, завоеванием новых экспортных рынков, переходом от экспорта сырья к экспорту продукции более высоких переделов.
Плюс к этому – ослабление собственной зависимости от промышленного импорта, политика реального импортозамещения и индустриализации, возникновение с нуля собственных производств, обеспечивающих страну всем необходимым в обход всяких санкций. Понятно, что на все это нужно время, а главное – деньги. По мере сокращения экспортных доходов возникает реальная вилка выбора. На что тратить деньги – на поддержание прежнего, привычного для ширнармасс уровня жизни ( в случае Ирана это дотации, позволявшие держать на необычайно низком уровне цены на то же топливо) или на инвестиционные проекты про строительству промышленных объектов.
Забив на первое, власть получает на выходе дикий рост цен, а с ним – и выплескивающиеся на улицы протестные настроения. Экономия на втором отнимает надежду на какое-то внятное будущее – постепенное усыхание нефтегазовых доходов вместе с усилением зависимости от критического промышленного импорта создают поистине взрывоопасную смесь.
Ведь то, что страна может предложить внешним рынкам, поставлено под жесткий и политически обусловленный внешний контроль. А то, в чем страна нуждается от внешнего мира, она, по-прежнему, не в состоянии производить сама.
Для Ирана ценой за жизнь под санкциями стал откат ВВП в абсолютных цифрах на уровень 2010–2011 годов, когда был введен основной пакет жестких западных санкций. Если же говорить о ВВП на душу населения, то он сегодня в Иране и вовсе на отметке 2004–2005 годов. Иначе говоря: последних десяти-двенадцати лет для экономики страны как будто и не было вовсе.
Понятно, что это не способствует ни социальной стабильности, ни поддержке курса властей. Тем более, в ситуации, когда сама власть отчетливо махнула рукой на иллюзии собственной всенародности, взяв курс на опору исключительно на «своих» – социальные слои, связанные с выгодоприобретателями Исламской революции и возникших в ходе нее институтов.
Прежде всего, речь идет о феномене КСИР – Корпуса стражей исламской революции. Затем – о полиции нравов, об исламском духовенстве, о военных и так далее. Вместе с членами семей выходит довольно немаленькая база поддержки – миллионы людей. Но в масштабах всего общества – все равно не большинство.
Основная проблема с имплементацией иранского опыта в российской действительности состоит даже не в критической нехватке в российской власти людей уровня иранских аятолл – и это обстоятельство не исправить даже разнарядкой по Кремлю с поручением Дмитрию Анатольевичу Медведеву временно исполнять обязанности аятоллы.
Основная проблема в том, что внешние силы просто не дадут России шанса стать вторым Ираном. Тегеран шел к своей нынешней нише в политическом мироустройстве годами, если не десятилетиями. И вписался в нее не по результатам некоего поэтапно осуществляемого хитрого плана. Так вышло само собой.
Плюсы и минусы выживания в таком формате Западу назло и вопреки – прекрасно изучены, подсчитаны и взвешены на аптекарских весах не только в самом Тегеране, но и в мозговых центрах западных разведок. И появления второго Ирана, тем более, ресурсно – на порядок более обеспеченного, там не допустят.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.