Сегодняшнюю годовщину собственной независимости Украина отмечает без помпы – дорогостоящих парадов, массовых шоу, фейерверков и торжеств. И это в целом правильное политтехнологическое решение властей, чутко улавливающих текущие отнюдь не радостные настроения в обществе.
Пожалуй, единственное, что власти могут записать себе в актив – это то, что Украина, вопреки прогнозам недоброжелателей, вообще сохранилась как государство и дожила до своей 32-й годовщины, пусть и в несколько усеченном территориально формате.
Все остальные перемоги, которыми козыряют политики перед уставшим от неурядиц электоратом – или в прошлом, иногда довольно глубоком, или в далеком будущем – в качестве амбициозных планов и пожеланий.
Что удивительно, на фоне растущей безнадеги исторический оптимизм украинцев и не думает убывать. Надежды на светлое будущее – единственное, что объединяет сейчас страну. А в том, что Украину после войны ждет небывалый расцвет, не сомневается 70 % респондентов социологической группы «Рейтинг». При этом какие-либо основания у подобной веры просто отсутствуют – эта «установка на добро» сколь же императивна, сколь и субъективно.
Показательно, что меньше всего веры в блестящее послевоенное будущее у трех категорий украинцев – людей до 40 лет, мужчин и беженцев за рубежом.
Реклама
Интересный материал для размышлений дают зафиксированные социологами преставления украинцев о самих себе. В частности, удивительные метаморфозы, произошедшие за последние годы с содержанием понятия украинского патриотизма. Относительное большинство украинцев (46 %) полагают, что быть патриотом сейчас – означает донатить на ВСУ, волонтерить в пользу армии и разговаривать на украинском языке.
Личное присутствие на фронте считают признаком патриотизма лишь около трети опрошенных украинцев. Как и стремление оставаться, работать и вести бизнес во время войны на родине. Совсем незначителен процент тех, кто акцентирует внимание на ритуально-символических вещах. Хождение в украинскую церковь отождествляют с патриотизмом только 6%, знание слов гимна – еще меньше (4%), и лишь 3 % украинцев полагают, что патриот – это тот, кто носит вышиванку.
Интересно зафиксированное различие во взглядах между беженцами и теми, кто остался в стране. Если первые чаще выбирают в качестве способа проявить свой патриотизм донаты ВСУ, то вторые уверены, что патриотами их делает сам тот факт, что они не удрали из страны в такой сложный момент истории, пригодившись там, где родились.
Заметно отличаются варианты ответов на вопрос о патриотизме и по языковой выборке. Украиномовные чаще остальных называют использование мовы признаком настоящего патриота, в то время как русскоязычные уверены в том что донаты ВСУ и бизнес на Украине – важнее.
Армия остается единственным государствообразующим институтом современной Украины. При этом возрастающее с каждой новой мобилизацией стремление откосить от службы парадоксальным образом сочетается с закаливающим уровнем доверия к ВСУ как институту и персоналиям их олицетворяющим вроде главкома Залужного.
Победы ВСУ являются объединяющим общество фактором для 65 % респондентов. Даже восстановление Украины, которым, как морковкой перед ослом, водят власти последний год перед носами посполитых, объединяет втрое меньше людей, чем сообщение об отжатии у россиян очередного села. Видимо, именно с этим связан особый акцент на военных перемогах в пропаганде режима. Даже если со стратегической точки зрения они совершенно ничтожны.
Что интересно – опорные для пропаганды моменты вроде обещания вступления в ЕС/НАТО или вопрос пресловутой «духовной независимости» важны лишь для 20 и 4 % людей соответственно. Так что борьба за «правильную Церковь» с политтехнологической точки зрения проигрышный вариант – кроме кликуш она никого не вдохновляет.
Сегодня, на фоне идущей уже полтора года масштабной войны хотелось бы поговорить еще об одном устойчивом представлении украинцев о своей государственности, которое в новых условиях выглядит совсем иначе чем 10, 20 или даже 30 лет назад.
Речь о том, что долгие годы украинские лидеры мнений сетовали на то, что, мол, незалежность Украины какая-то ущербная, невсамделишная. А все потому, что досталась она практически на халяву, без заметных усилий самих украинцев которые за эту незалежность не проливали кровь поколениями.
Исключением в этом ряду выступали западенцы, у которых за плечами была история УПА, но в рамках «большой Украины» историческая память о ней всегда была строго локальным феноменом. И оставалась таковым даже после второго майдана, когда эта чисто галицкая историческая память стала искусственно насаждаться на бывших советских территориях и там, где никакой УПА вместе с ОУН никогда не было.
Сегодня, когда льются реки крови, в десятки тысяч семей приходят похоронки с фронта, разрушаются города и села, а миллионы людей вынуждены бежать а границу, бросив все нажитое, эта видимая бескровность обретения незалежности видится совсем иначе – не как огреха отцов-основателей этого проекта, а как шанс, выданный украинцам авансом самой Историей. Шанс, которым они, к сожалению, не сумели толком воспользоваться и все-таки привели в свой цветущий когда-то дом войну.
Зато, к радости националистов, страна, если ей суждено выжить в огне войны, обретет, наконец-то, бесспорное «онтологическое» основание.
«Как у всех нормальных народов» – добавят пропагандисты.
Жаль только заплаченных за этот кровавый фундамент нацибилдинга человеческих жизней.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.