В борьбе за выполнение плана по валу нацизменников и предателей СБУ добралась до мышей совершенно безобидных и травоядных политиков пенсионного возраста, давно вышедших в тираж и не представляющих нынешнему режиму никакой угрозы и конкуренции.
Сегодня СБУ сообщила о подозрении главе запрещенной еще при Порошенко Компартии Украины Петру Симоненко. По версии украинской охранки, во время пребывания российской армии на части Киевской области он сбежал в Россию в сопровождении российского спецназа и уже с территории РФ «поддержал вторжение».
По версии «Избушки», Симоненко якобы вывезли из занятого в марте прошлого года россиянами поселка Березовка Макаровского района Киевской области. По прибытию туда российского спецназа бывший нардеп якобы лично их встретил и расквартировал в своем доме.
«Затем в период с 4 по 8 марта 2022 года Симоненко и его близких провели через российские блокпосты на территорию Беларуси, откуда он переехал в Россию», – утверждают в СБУ.
Напомним, после второго майдана украинские власти взяли курс на запрет коммунистической идеологии в стране и начали кампанию так называемой декоммунизации. Коммунистов арестовывали пачками по надуманным обвинениям – вплоть до найденных при обысках в квартирах пионерских галстуков, октябрятских значков, бюстов и портретов Ленина. КПУ и Симоненко безуспешно обжаловали свой запрет в Конституционном суде Украины. Сейчас жалоба КПУ находится в очереди на рассмотрение в ЕСПЧ.
Реклама
Возникает вопрос, на кой украинским властям понадобилось пинать политический труп Симоненко. А в том, что это именно политический труп – сомнений нет никаких. Пик влиятельности КПУ в украинской политике остался далеко позади – в конце 90-х, когда Симоненко вышел во второй тур президентских выборов с Кучмой и собрал около 40% голосов избирателей. В это же время фракция КПУ в Раде была самой многочисленной, а помимо нее коммунисты с союзниками контролировали местные советы минимум в восьми областях центра, востока и юга страны.
Все изменилось после парламентского переворота 2000 года, предшествовавшего скандальному «делу Гонгадзе». Тогда украинские левые потеряли контроль над парламентом и с тех пор их влияние и получаемые ими на выборах проценты раз от раза уменьшались. Пик падения популярности КПУ пришелся на 2004 год, когда львиную долю голосов коммунистов забрали себе регионалы Януковича, а Симоненко едва набрал на выборах 5%.
Коммунистам удалось стабилизировать свое положение, правда ценой за это стал союз с Партией Регионов в безальтернативной роли пристяжного и младшего партнера донецкой олигархии. Беззубость и беспринципность КПУ делали ее все менее привлекательной для масс, в то время как радикально-протестную повестку перехватывали правые популисты и националисты.
Некий перелом наметился пунктиром лишь в ходе выборов-2012, когда КПУ наняла группу креативных политтехнологов и те провели агрессивную избирательную кампанию, принесшую партии двойной рост по сравнению с предыдущими выборами и третье место в общем зачете.
Однако даже тогда стало очевидным, что у КПУ недостаточно ресурсов и возможностей для игры в одномандатных округах – практически везде, даже в своих «ядерных» регионах, коммунисты проиграли по мажоритарке. К тому же за относительный успех пришлось заплатить интегрированием во фракцию сразу двух представителей известного на Украине бизнес-бюрократического семейства Калетников – Григорий Калетник в прошлом был винницким губернатором, его сын Игорь Калетник – главой Украинской таможни, а сестра Оксана – крупной бизнес-вумен. Последние двое стали депутатами от КПУ и получили большое влияние на внутрипартийные дела, а Игорь Калетник и вовсе стал первым вице-спикером Рады по квоте КПУ.
То, что партия была «бумажным солдатом», в полной мере проявилось в ходе второго майдана и последовавших за ним событий. Коммунисты не смогли ничего противопоставить националистической волне на улице, а в кулуарах парламента вчистую капитулировали перед победителями, покорно легитимизировав переворот своим присутствием в зале для голосований. В это же самое время партийные штабы КПУ повсюду кроме нескольких областей юго-востока были разгромлены, а сама партия фактически оказалась под запретом – задолго до формализации самого запрета решением Минюста.
Уже через пару месяцев после переворота майданщики незаконно распустили фракцию КПУ в Раде и забрали у партийцев места в парламентских комитетах, лишив симоненковцев последних рычагов и возможностей влияния на политику в стране. Имея весьма ограниченный маневр для уличной агитации, КПУ приняла участие в первых постмайданных парламентских выборах осенью 2014 года – действуя под вывеской прокси-партии «Нова держава», однако получила мизер и никуда не прошла. А еще через полгода началась масштабная декоммунизация, когда сама публичная манифестация коммунистических взглядов стала на Украине преступлением.
При этом не вписалась КПУ и в события Русской весны. Притом что низовой актив компартии и многие ее региональные руководители сочувствовали стихийным антимайдановским протестам и зачастую принимали в них участие сами, партия как целое, на уровне своего руководства так и осталась над схваткой, в режиме «ни нашим, ни вашим». Более того, волевым решением именно Симоненко были распущены ряд достаточно активных областных организаций – в частности на Донбассе, а их лидеры были исключены из партийного ЦК.
На базе отделений КПУ в Донбассе были созданы компартии ДНР и ЛНР, поначалу даже представленные в первых созывах тамошних Народных советов, однако быстро пришедшиеся не ко двору тогдашним республиканским властям и выдавленные из легального политикума. Сегодня они естественным образом стали региональными отделениями КПРФ в новых регионах. Симоненко же сотоварищи так и остался отставной козы барабанщиком украинского политикума.
Комментируя подозрение Симоненко, некоторые российские авторы пишут, что его причина якобы в ревности Зеленского к потенциальным политическим конкурентам:
«Зеленский понимает, что рано или поздно выборы в Раду и выборы президента придется проводить под давлением американцев, поэтому зачищает политическое пространство Украины», – пишет, например, политолог Марат Баширов.
Однако это мнение людей, весьма далеких от актуального украинского контекста.
Симоненко с его запрещенной КПУ, равно как и Наталия Витренко, или Василий Волга, или другие акторы из бывшего левого спектра укрополитики давно не представляют для тамошнего режима какой-либо опасности. Зеленскому они со своей риторикой точно не конкуренты. И, тем более, после того, как все они оказались в России. Причем, бесперспективность этих деятелей стала понятна задолго до нынешних событий, еще сразу после майдана, когда они не смогли мобилизовать массы на защиту конституции от путчистов ни на свою собственную защиту от запрета и репрессий.
Даже если сегодня легализовать на Украине все эти запрещенные партии и дать им возможность участия в свободных выборах, они вряд ли наберут больше чем несколько процентов голосов. И, тем более, люди не станут голосовать за Симоненко и другие тени прошлого. Определенная востребованность в левой идее на Украине есть, но совершенно точно не в исполнении старых акторов. Однако все это – не более чем игра ума.
Можно частично согласиться с мнением, что «для США важно провести выборы на Украине, чтобы показать, что украинцы поддерживают Зеленского», однако в реальности даже при условии некоей либерализации текущего киевского режима, антикоммунистические запреты снимать никто не будет, а, значит, ни о каком участии КПУ во главе с Симоненко в выборах не может быть и речи.
Да и партии как таковой там уже нет – нет ни структур, ни финансов, ни медиа, есть лишь небольшие разрозненные группы активистов на фактически нелегальном положении. Никакой погоды при текущем раскладе они не сделают. Актуальные и значимые враги и конкуренты действующего хозяина Банковой сегодня находятся справа. Именно поэтому за подозрением Симоненко стоит что угодно кроме политической ревности Зеленского к лидеру запрещенных коммунистов.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.