В «деле Голунова» просматриваются технологии подготовки к майдану. Создаются поводы для нарастания протестных настроений и мобилизации «креативного класса». Власть унижается и предаёт своих силовиков. Когда случится переворот, защищать Россию будет некому. Оккупационная власть быстро демонтирует государственность и вернёт Крым в состав Украины.
О том, что отступать некуда, обозревателю ПолитНавигатора из Одессы Валентину Филиппову рассказал политтехнолог из Харькова Константин Долгов, экс-спикер МИД ДНР.
Валентин Филиппов: Константин, приветствую! В последние дни – кругом одни Голуновы. Я предлагаю открыть «Клуб анонимных Неголуновых». Я вам должен признаться – я Неголунов, и мне, кажется, вы – Неголунов.
Константин Долгов: Ну, я думаю, что очень много людей могут назвать себя Неголуновыми.
Валентин Филиппов: Но они сейчас это скрывают.
Реклама
Константин Долгов: По той простой причине, что когда в их жизни случится беда, то с ними ничего подобного не произойдет, как можно догадаться.
Есть люди, разные люди, все они, якобы, равны перед законом. Но некоторые, как показала ситуация, равнее. То есть, наверное, если завтра ты, или я, или кто-то из наших друзей и единомышленников решит заняться варкой фена, производством наркотиков, крышеванием проституции, станет сутенером, будет торговать оружием, то параллельно с этим надо начать писать статьи в какое-то оппозиционное издание, немедленно объявить бойкот всему русскому и записать себя во враги Путина. Можно ещё и камингаут сделать. Тогда шансы на то, что тебя посадят, они будут уменьшаться.
Но если ты хочешь меня спросить о том, что произошло…..
Валентин Филиппов: Ну, я не думаю, что Голунов тебе нес эти наркотики.
Константин Долгов: Боже упаси.
Валентин Филиппов: Ну, тогда откуда ты знаешь, что произошло?
Константин Долгов: Ну, знаешь, как слухами земля полнится? Во-первых. А во-вторых, Москва не такой большой город, чтобы люди сведущие, особенно люди нашей профессии, оставались без источников информации.
Понимаешь, на самом деле все абсолютно без разницы: человек производил наркотики, не производил, нюхал сам, не нюхал, продавал, не продавал, абсолютно без разницы, потому что я вот на это дело смотрю с точки зрения своей профессии. Профессия у меня – политтехнолог, так сложились обстоятельства.
Я вижу банальнейшую схему, схему, которая призвана расчеловечить образ полицейского, силовика, человека в погонах, стремительно пустив его по пути, где в пункте «А» это защитник людей, а в пункте «Б» это уже то, о чем господин Аваков говорил.
Помнишь в четырнадцатом году – «Мусора, а не люди», а потом стал министром МВД Украины. Собственно, я наблюдаю именно это.
Потому что я внимательно читал абсолютно, наверное, все комментарии «лидеров общественного мнения», «известных журналистов и журналисток», светских львиц и львов, и всех тех, кто активно пиарился на этой теме. И там проскальзывает от явного до скрытого, мы же умеем читать между строк после стольких-то лет подпольной борьбы на Украине, не то, что неуважение, нет, неуважение это не то. Знаешь, ты можешь уважать кого-то, можешь не уважать. Это даже не презрение, презрение оно что, ну презираю, но не обязательно собираюсь голову отрезать, просто презираю. Но нет, это ненависть. То замечательное, всеобъемлющее такое чувство, очень захватывающее, очень заразное чувство, которое мы наблюдали на Украине.
Валентин Филиппов: Мы это все чувствуем ещё и потому, что мы собственно это все прошли. Тут и политтехнологом быть не надо.
Константин Долгов: Как я вижу. Что дальше – дальше понятно, там как бы человек. Будут ли из него что-то лепить дальше или он будет отыгранным материалом, вообще не в нем дело, Голунове или как там его зовут. А дело в том, что дальше будет то, что было на Украине. Ты помнишь Врадиевку?
Валентин Филиппов: Конечно, помню.
Константин Долгов: В Киеве там кого-то то ли насиловали, то ли нет и так далее, но вот это был звоночек, что, дескать «А, мусора не люди».
Валентин Филиппов: Женщин насилуют, бьют.
Константин Долгов: Их можно мочить, отрезать головы, кидать в них коктейли Молотова и так далее. Тут очень важный момент, потому что мы-то сейчас говорим о том, что что-то происходит, есть какие-то журналисты, есть власть и так далее.
Смотри, есть силовики, есть правоохранительные органы, простые опера, участковые и так далее. А что произошло: взяли, виноват – не виноват, сейчас будут жестко дрючить, извините за жаргонное слово, ментов. Толстопузики в каких-нибудь генеральских погонах, ну я читал, что кого-то сняли, но это ж знаешь, это какая-то властная борьба. А ответят, конечно же, возможно даже сядут, простые опера, которые может быть, гражданина взяли с поличным.
Но, так как он оказался не просто гражданином – обычным наркоторговцем, а высокопоставленным в какой-то иерархии рукопожатости, то дело приняло неожиданный оборот.
И потом им какие-то люди в больших погонах сказали: «Вы знаете, ну вот, вы ошиблись, у него нет нарколаборатории на дому». Просто поставь себя на место ментов, обычных ментов, которых сейчас имеют по полной программе, и они говорят: «Ребята, подождите, мы вот вели, собирали, а потом вы делаете такой цирк? Нас ещё назначаете козлами отпущения и виноватыми? Так идите вы в зад!».
Это то же самое, что сказали украинские менты, когда собственно все началось на Майдане: «Подождите, ну вы не можете отдать приказ разогнать? Мы их разгоним в два счета, дайте приказ. А, ну если вы такие, подставляете нас под это, ну так чего мы жопу должны рвать?». Чего Беркут должен рвать жопу за Януковича, за Клюева, за прочую педерасню, извините…
Валентин Филиппов: Но очень многие из Беркута с удовольствием сейчас воюют на Донбассе, и им не надо было никакого специального приказа письменного.
Константин Долгов: Я не знаю. Это другая уже совсем история, кто там воюет с удовольствием или без удовольствия, где воюет и так далее. Я могу многое рассказать про Беркут, например харьковский. Да, в Крыму все хорошо, Беркут присягнул тем, кто пришел в Крым, приехал на каких-то десантных лодках. А в Харькове и в Киеве они, пожалуйста, они служат украинскому МВД, кто остался, конечно. Ну, кто-то уехал.
Но, послушай, менты всегда будут под системой. Вот если система, внезапно начинает отмораживаться, центральная власть, как Верховная Рада. Вот что там говорит оппозиция: «мусора не люди». А власть: «ну да, да нет, ну может люди, но не совсем, но окей-окей, в принципе мы где-то даже с вами согласны».
Менты говорят: «Да вы чего, ребята? Мы тогда не будем вас защищать».
Они конечно этого не говорят прямо, но так они не будут рвать жопу потом за эту власть, когда здесь начнется майдан.
Я к чему веду, дорогой Валентин?
То, от чего мы, наши единомышленники уехали, ну кто уехал, кто чудом сбежал, кто чудом вырвался из застенок украинских тюрем и так далее сюда, оно все будет здесь. Я придерживаюсь пессимистической точки зрения на происходящие события, потому что я, во-первых, вижу то же самое, что было на Украине, я вижу Партию регионов.
Валентин Филиппов: Да.
Константин Долгов: Которая, еще начиная где-то с года десятого, ну и мне лично видные шишки Партии Регионов, говорили «да, вот, щас вот, всё, мы победили, 10-й год, Виктор Федорович стал президентом». Я говорю «ну, очень быстро пробежит каденция, скоро 15-й год, тогда как вы собираетесь выигрывать выборы? Потом, как вы собираетесь продлевать своего президента?». И с года 12-го они стали раскручивать Олега Тягнибока и других лидеров националистических всяких формирований, которые позднее преобразовались в батальоны всевозможные, да. Бандитов этих, упырей нацистских.
Мне говорили примерно следующее, люди из штаба Януковича, году в 12-м, и в 13-м тоже, кстати, в начале 13-го года: «так а всё решено, да какая Юля? Господи, о чем ты говоришь? Всё, Виктор Федорович сейчас уже всё, уже всё решили. Виктор Федорович сейчас выходит во второй тур с Олежкой Тягнибоком, и Виктор Федорович, как главный антифашист, побеждает главного фашиста».
Я прекрасно понимаю, я ходил несколько раз на украинские ток-шоу, там где были представители «Свободы», которые откровенно пропагандировали русофобию, человеконенавистнические взгляды. Я пытался с ними оппонировать, мне затыкали рот. Я серьезно говорю. Куликов там, на «Свободе слова», есть такая программа на ICTV. Он говорит: «всё, там, и всё, аплодисменты», и мне выключили микрофон.
Тогда я начал там их жестко дрючить. Я вижу тут то же самое. Ну, вот, даже Партию Регионов. Но, конечно, президент не Янукович здесь, слава Богу, как говорят.
Но, этот президент – да. А те люди, которые его окружают… Ну, я сегодня видел министра МВД, который мялся. Вообще, такая как бы история, знаешь…
Валентин Филиппов: Вообще, непонятная.
Константин Долгов: О да, хорошо, допустили ошибку, её исправили, но внезапно, министр, у него не нашлось более важных дел… Ах, это дело самое важное, да… Ну, окей. Я просто вижу, что будет дальше. Дальше они будут раскачиваться. Зачем они выходят на марш? Зачем им нужен марш? Ну, освободили вашего товарища. Или что? Что вы хотите дальше?
Валентин Филиппов: Потому что «надоело». Потому что «сколько можно терпеть беспредел».
Константин Долгов: Любой майдан рано или поздно переходит к политическим требованиям. Собирается он по любому поводу. Слезинка ребенка, там, значит, у мальчика забрали мороженое, какой-то там дядя из Росгвардии, условный. Да? Вот собрался майдан, дальше он выдвигает политические требования.
Я просто не вижу готовность тех, кто за это в принципе должен отвечать, я не вижу готовность к майдану. Когда возле суда внезапно собралось, там, сколько их там собралось? 500 человек, тысяча человек, да? К этому никто не был готов, вообще никто не был готов. Вообще не был никто. А если бы они потом в Кремль пошли? Или еще куда-то. Или в администрацию президента. Вот так вот. Да, несанкционированно, наплевать.
Вот когда совершается госпереворот, когда начинается майдан, тут как бы условности уходят на второй план.
Вот я вижу, никто не готов противодействовать. Там потом коктейли Молотова появятся, внезапно, как на Манежке, когда сборная России проиграла Японии. Был такой эпизод.
Валентин Филиппов: Помню.
Константин Долгов: 2002-й год.
Валентин Филиппов: Да. Вот, кажется, после этого я и не смотрю футбол.
Константин Долгов: Откуда, когда появились коктейли Молотова в центре Москвы? Внезапно. Послушай, как бы, учитывая, ту продолжительность времени, количество потраченных денег и часов, которые потратили наши заокеанские партнеры и друзья на расшатывание режимов, как по периметру границ Российской Федерации в бывших советских республиках, так и здесь, они ждут просто.
Ну, как бы, значит, сошлись вот звезды, вышло какое-то количество людей, а дальше можно просто подбрасывать дровишки в огонь. Ну, в общем, я, на самом деле, не скажу что я в расстроенных чувствах, потому что я давно уже не очаровываюсь, поэтому я не разочаровываюсь. Я вижу, что все как бы идет по украинскому сценарию, пока что. Дай Бог, чтобы я ошибался. Но я тебе скажу больше. Когда здесь произойдет переворот…
Валентин Филиппов: То есть, не «если», а «когда»?
Константин Долгов: Когда. Да. Ну, я ж говорю, я очень рад буду ошибиться. Так вот, когда здесь будет государственный переворот, майдан и цветная революция, и когда здесь власть поменяется, то прежняя власть, смотри варианты, вот, варианты могут быть разные. Значит: сбежит, ну как украинская власть сбежала, кто в Москву, кто в Вену; откупится, ну потому что деньги есть; договорится и переобуется, и еще будет преследовать нас, кстати, с тобой. Вот такие варианты.
Валентин Филиппов: Кому сбегать собственно? Мне так кажется, когда я смотрю на Грефа, на Чубайса…
Константин Долгов: Нет.
Валентин Филиппов: Я думаю, а чего им бежать-то? Они возглавят, понимаешь.
Константин Долгов: Возглавят. Ну, я о главном. А главное состоит в том, что вот эти граждане, ну кто сбежит, кто откупится, кто сможет уехать, потому что есть куда поехать… А вот таким как мы с тобой, Валентин, и очень многим людям, им уехать будет некуда. Потому что мы и сейчас-то, в силу ряда причин, уехать можем только в Абхазию или в Южную Осетию. В ДНР.
Валентин Филиппов: Тоже вариант. Не, ну знаешь, в России еще много глухих медвежьих закутков, куда можно уехать. Но как сказал мне один россиянин «а ты чего переживаешь, мову ты уже знаешь».
Константин Долгов: Нет. Валентин, это всё фигня. 21-й век. Найти человека абсолютно не проблема. Когда придет оккупационная администрация, которая полностью контролирует все ваши мобильные телефоны, все ваши смартфоны, андроиды, эпплы, гуглы там, и так далее, и всякие там айклауды или как оно там называется, ну что, вы в лесу что ли будете жить?
Валентин Филиппов: Костя, я свое мнение на эту тему могу сказать. Знаешь, если Россия победит, то все будет хорошо. А если Россия погибнет, то мне собственно все равно, что будет с нами.
Константин Долгов: Ну, я могу сказать примерно то же самое. Но, когда придет оккупационная администрация, первое, что она сделает, выдаст нас с тобой, и таких как мы, наших единомышленников, ну и очень многих, ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Выдаст незалэжной украинской власти. Кстати, может даже Крым вернёт. Я думаю, вернёт. Вернет Крым и нас выдаст. И будешь ты сидеть, Валентин, в Киеве в пресс-центре информагентства УНИАН, и говорить, рассказывать правду, як ты паплюжив Украiну.
Валентин Филиппов: Не дождутся.
Константин Долгов: Пытался оторвать от нее какие-то последние кусочки. На самом деле, как бы смешного мало. Я не знаю, что делать. Цветная революция очень возможна. В стране, которая обладает ядерным оружием…..
Была же упущена возможность. Собственно крымский консенсус давно уже закончился. Невозможно стричь купоны вечно.
Валентин Филиппов: Может, будет донецкий консенсус теперь.
Константин Долгов: Ну, я не знаю, что будет. Я думаю, что будет что-то не очень хорошее. Для нас для всех и для России. Будет где-то в году так 23-м. 24-м.
Валентин Филиппов: Четыре года еще.
Константин Долгов: Ну, значит за четыре года можно, в конце концов, сдохнуть, и уже это будет не наша проблема.
Валентин Филиппов: Я отращу бороду. А ты сбреешь. И всё.
Константин Долгов: [смеется]
Валентин Филиппов: У нас-то выбора нет. Мы выбор сделали еще даже не в 14-м. Ну, вот и всё.
Константин Долгов: Я могу вспомнить слова моего земляка, уважаемого Григория Кваснюка, к сожалению покойного уже, что мы, конечно, с Россией никаких договоров не подписывали и, собственно говоря, нам Россия ничего не должна именно по той простой причине, что мы сами есть часть России. Я себя так ощущал, когда жил в Харькове, куда пришла Украина эта конченная.
Валентин Филиппов: Мы и есть Россия, вот и всё. А ты переживаешь за Голуновых, ментов, наркоманов и правительство.
Константин Долгов: Еще раз. Я вижу, что идет слом государственной системы, демонтаж её. Ну что. Живыми мы не сдадимся.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.