Вы не согласны с новостной повесткой, готовы оспаривать данные, услужливо подсовываемые информационными корпорациями – не удивляйтесь рано или поздно вас назовут сторонником теории заговора. Таковы, увы, нравы в ХХI веке. Скепсис, наличие мнения, отличного от продвигаемого профессиональными пропагандистами, обязательно будут обращены против вас. «Каждое слово» – как любят говорить полицейские в боевиках жанра сыщики-воры. А там до всеобщего презрения недалеко, или до приглашения санитаров.
Вот, возьмем для примера автомобильные ВИП аварии. Казалось бы, все мы знаем, что организовать автомобильную аварию – дело плевое. Можно грузовик навстречу отправить, автоприцеп, или еще какое транспортное средство. Можно красиво подрезать, или ослепить водителя на повороте при помощи мощного фонаря для самообороны. Ведь если эта штуковина способна даже среди бела дня остановить хулигана на расстоянии большем, нежели дистанция для удара, то и водитель вследствие встречного, или бокового свечения едва ли удержит баранку. При этом никаких следов и прочих оснований для подозрения в покушении данный способ не оставляет. Как, впрочем, использование в отношении водителя других видов нелетального оружия – акустического, теплового, лазерного. Это оружие давно уже не фантастика, но реальность, к которой мы еще не привыкли.
А раз так, то обоснованность подозрений в покушении стала прерогативой СМИ. Сказали «эксперты», что основания для подозрений в убийстве имеют место – будем подозревать. Нет – значит и суда нет. Пусть покойный хоть двумя выстрелами застрелится. Вот и получается, что покушение на Вячеслава Черновола, например, – это не простое ДТП. А вот смерть депутата киевского облсовета Бориса Панченко, входившего в именную фракцию Олега Ляшко, но проголосовавшего за требование об отставке президента Порошенко, – нет. Равно как и гибель экс-депутата от Партии регионов Ирины Бережной. Ибо любое мнение и любая версия не стоят сегодня выеденного яйца, если оно не подкреплено авторитетными экспертами.
Между тем, подозревать покушение в случае Бережной более чем уместно. Не потому, что в отличие от многих коллег по партии она не стала искать компромисса с новой властью, поддерживать войну и славить «хорватский сценарий». Таких регионалов большинство. Однако Ирина Бережная пошла дальше. Уехав в Европу, она продолжила общественную деятельность, бомбардируя украинские и европейские инстанции исками – по вопросам несоблюдения в Украине гражданских прав, стандартов свободы слова, защиты прав пенсионеров, проживающих на неподконтрольной Украине территории Донбасса, переименований, декоммунизации, политзаключенных, и т.п.
Накануне своей гибели, Ирина Бережная и ее коллеги по Антифашистской Правозащитной Лиге выиграли судебный процесс, добившись отмены переименования киевского проспекта Ватутина в проспект Шухевича, работала над другими резонансными исками. В частности, добивалась судебного запрета сайта «Миротворец», являющегося, по мнению АПЛ, сайтом-убийцей, обслуживающим радикалов, физически устраняющих несогласных.
Реклама
По слухам, отец дочери Ирины Бережной, оказавшейся в машине в момент ДТП, но чудом оставшейся в живых – украинский олигарх Борис Фуксман. Эти предположения подтверждает и тот факт, что после смерти Бережной именно Фуксман удочерил Даниэллу.
В пользу версии об убийстве свидетельствует множество других обстоятельств. Реакция на ее смерть ультраправых – организованная, с применением неких технологических средств, которые должны были готовиться заранее. В частности, «волонтер» сайта «Миротворец» Мирослав Олешко уже через несколько часов после публикации информации о трагедии угрожал в соцсетях матери погибшей – Елене Бережной, обещая устранить физически и ее. Более того, ни Елене Бережной, ни многочисленным пользователям, возмутившимся поведением Олешко, и пытавшимся заблокировать его сообщения и комментарии, этого не удалось. В ответ на множественные обращения, администрация сети Фейсбук объяснила эту невозможность особенностями аккаунта Олешко, хотя правила соцсети не предполагают каких-либо аккаунтов, дающих защиту от блокировки. То есть, некие технические новшества, а, возможно, и прямые договоренности с администрацией украинского сегмента ФБ были готовы заранее.
Не менее подозрительно и место аварии – Хорватия. Ведь у Хорватии и современной Украины много общего. В обеих странах актуализация и героизация нацистских коллаборационистов времен ВОВ обернулись кровопролитными войнами, спровоцированными массовыми беспорядками, ущемлением прав национальных и культурных меньшинств, погромами, и применением военной силы для подавления их протестной активности, и при активной дипломатической и даже военной поддержке США и Германии.
Хорватское неонацистское движение «усташи», членом которого был первый президент Хорватии Франьо Туджман, служило примером для украинских ультраправых на протяжении долгих лет.
Еще в далекие 80-е, звезды львовского рок-н-ролла любили щегольнуть на сцене в формах хорватских усташей. То есть Хорватия, по своей сути – это страна, где за вполне демократическим и даже социал-демократическим фасадом скрывается неонацистское глубинное государство.
В частности, ее силовые органы, рекрутировавшие личный состав из числа бывших радикалов и ветеранов гражданской войны, а сами неонацисты никогда не были осуждены на государственном уровне. Не были осуждены и преступления, совершенные в 90х годах прошлого столетия, так и те, что совершались во время Второй Мировой войны.
Как известно, усташи организовывали соревнования по убийству сербов. И это не метафора. Такие соревнования действительно проводились. В частности, в концентрационном лагере Ясеновац, где надзиратель Петар Брзица при помощи ножа-перчатки, недвусмысленно именуемой «сербосек», в течение одной ночи убил 1360 человек. За это в качестве приза получил золотые часы, бочонок вина и жареного поросенка. Некоторые историки, между тем, считают рекорд Брзицы завышенным, называя цифры в 670 и 1100 человек.
Характерно, что авария Ирины Бережной произошла в не совсем обычный для Хорватии день. 5.07 хорваты отмечают т.н. день победы. То есть, день окончания Операции Буря. Той самой, о которой почти ежедневно камлают украинские политики и СМИ.
А еще украинские неонацисты из организации С14 гостили в этот день у своих хорватских побратимов. Наверняка, в этот день там гостили и неонацисты из других стран. Ни для кого не секрет, что террор для ультраправых – стал чуть ли не основным инструментом манипуляции обществом. А, значит, украинский оппозиционер легко мог стать в этот день если не ритуальной жертвой, то эдаким соревнованием в имени Петара Брзицы.
Нет, я не берусь утверждать, что Ирина Бережная однозначно была убита. Я даже допускаю совпадения. Однако уж слишком много совпадений в этой истории, слишком очевидны мотивы и для возможного убийства, и для его сокрытия хорватскими силовиками. Слишком просто организовать автомобильную аварию, не рискуя при этом быть уличенным в убийстве. И это, с точки зрения криминалистики – сочетание причины, возможности, присутствия на месте предполагаемого преступления.
То есть, вполне весомые причины для подозрения. За исключением того, что, в отличие от, например, гибели принцессы Дианы, в случае с Ириной Бережной просто не нашлось стороны, в чьих интересах было бы озвучить версию об убийстве.
Потому и не озвучили ее пока никакие медийные законники.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.