Есть такая расхожая банальность, которую любят повторять эксперты и политические комментаторы: любая война заканчивается переговорами. Да и вообще, любая война рано или поздно заканчивается.
И когда это происходит, на первый план выходит не только подсчет убытков и понесенных жертв, но и необходимость выработки нового послевоенного миропорядка – глобального, если речь идет об окончании мировой войны (вспомним Ялту и Потсдам) или же локально-регионального (тут можно вспомнить положившее конец Вьетнамской войне Парижское соглашение 1973 года или более свежий по историческим меркам Дейтон, заложивший основу политической архитектуры послевоенных Балкан).
Понятное дело, что первую скрипку в таких процессах играют победители прошедшей войны (и примкнувшие к ним интересанты). А проигравшие, как правило, плачут – так повелось ее с древнеримских времен, оставивших потомкам соответствующую поговорку.
Уже хотя бы поэтому идеальный вариант, согласно которому послевоенный мир обязан быть лучше довоенного (иначе, за что боролись?) достижим далеко не всегда. Так произошло с Версальским миром, заложившим несправедливые и унизительные для проигравшей Германии условия послевоенного мира, вылившиеся затем в немецкий реваншизм и ставшие одной из причин новой мировой войны.
Бывает и так, что ключевые решения по итогам войн откладывают на потом, перекладывая их на плечи потомков. Так, в частности, произошло по итогам Первой карабахской войны начала девяностых. Тогда победила Армения, однако устраивавший победителей статус Нагорного Карабаха так и не был легитимизирован на международной арене и в дальнейшем увяз в длившемся десятки лет бесконечном мирном процессе. В конце концов это неснятое Первой Карабахской войной противоречие было снято военным путем по итогам Второй Карабахской войны – уже в пользу Азербайджана, накопившего достаточный военный потенциал для того, чтобы ревизовать итоги проигранной четверть века назад войны.
Реклама
Нынешняя война на Украине – не исключение из этого правила. Она возникла не из прихоти Зеленского или Путина, а стала результатом неспособности разрешить политическими методами долго накапливавшиеся противоречия между Россией и Украиной с одной стороны, и Россией и странами западного блока – с другой.
То, что сейчас вместо дипломатов говорят пушки – процесс закономерный и объективный. Но это совсем не значит, что дипломаты совсем потеряли голос или исчезли с горизонта. Нет, они, как бы сказал Высоцкий, затаились на время, и ушли в тень. Но там, в тени, не прекращаясь, идет напряженная работа по согласованию интересов, выдвижению условий и контрусловий. Стороны нащупывают почву для послевоенного мира и пока что общими штрихами обозначают его возможные контуры.
Уже практически ни у кого из погруженных в украинскую проблематику реально мыслящих экспертов не вызывает сомнений тот факт, что при любом исходе войны Украина останется в том или ином виде и границах, как страна-субъект международных отношений. Недавно это был вынужден публично признать даже такой видный думский политик-единоросс, как Константин Затулин.
Послушаем, что он говорит:
«А теперь вопрос – останется Украина под руководством Зеленского или его преемников существовать по итогам всего того, что происходит, или нет? Останется, могу вам сказать, потому что сил для того, чтобы это преодолеть, при той поддержке, которая им оказывается, – на самом деле, не хватает. Останется. Кстати говоря, на мой взгляд, руководство нашей страны на эту тему не высказывается, и правильно делает. Но оно, по сути того, что происходит, дает понять, что оно это понимает».
Иными словами, если внимательно читать написанное, на первый план выходят не вольные фантазии на тему ликвидации Украины, а реально-политические задачи иного плана: какой должна быть новая Украина, каково ее место в новой архитектуре европейской безопасности, каковы должны быть ее отношения с сильными державами, какую политику она должна проводить и под чьим руководством.
Именно вокруг этих моментов сейчас ведется основная борьба.
И когда, например, видные западники говорят о том, что Украине сегодня рано думать о членстве в НАТО и она должна для начала сохраниться как независимое государство, они вкладывают в эти слова вполне очевидный для них смысл.
Со времен, предшествовавших майдану, ничего не поменялось: для Запада любая Украина, не враждебная России, дружественная ей и, тем более, союзная ей – априори не имеет суверенной субъектности и рассматривается, как «сателлит» или «колония» Москвы.
Аналогичным образом они сейчас маркируют и Белоруссию Лукашенко, якобы потерявшую свой суверенитет в ходе углубления интеграции в рамках Союзного государства с РФ.
С точки зрения Запада «независимая Украина» – это только и исключительно такая Украина, которая привязана к орбите евроатлантических интересов, как экономическая периферия ЕС и военная периферия НАТО. Так было и так будет при любых раскладах.
Именно поэтому, кстати, на Западе так отвергают идеи украинского нейтралитета. Для них нейтральная или внеблоковая Украина – синоним победы России, вернувшей Украину в сферу своего влияния.
Для России же Другая Украина – это способ ревизии западного дранг нах остен последних двадцати с лишним лет на одном из ключевых геополитических направлений.
Но одного желания видеть новую Украину мало. Кто-то должен дать безмолвствующему сегодня украинскому народу политический язык для артикуляции своих требований. Кто-то должен выступать от имени украинцев в ходе переговорного процесса, и главное – иметь политическую субьектность для этого.
Применительно к конкретно-прикладным задачам: например, о том, что Украине не по пути с НАТО должен заявить не Путин и не Россия, а сам украинский народ в лице его легитимных представителей. Пока при власти в Киеве ставленники Запада понятное дело, на такое рассчитывать не приходится.
Сегодня таким козырем в руках Москвы является Виктор Медведчук со своими сторонниками, как бы его не критиковали желающие «обнулить» Украину российские гиперпатриоты. Когда придет время решать судьбу будущей Украины и выстраивать ее послевоенную архитектуру, у этих людей будет готовый план преобразований и линейка предложений, с которыми можно войти в переговорный процесс.
Естественно не сейчас, когда военный сюжет еще не отыгран до конца, но потом – когда осядет пыль сражений и появится возможность трезвым взглядом окинуть пейзаж после битвы.
Кстати говоря, если кто-то думает, что на Западе это не понимают или что там не готовят соответствующие сценарии и фигуры запасных проводников своих интересов на случай схлопывания и банкротства и военного поражения режима Зеленского – это большое заблуждение.
Скамейка запасных по Украине есть и у Запада. Это, если хотите, коллективная «АнтиРоссия». И, если ей не будет противопоставлена в полный рост дружественная российским интересам и легитимная Другая Украина, именно эта «АнтиРоссия» в итоге и победит.
В конце концов, ни Россия, ни Запад не имеют ни ресурсов, ни желания брать послевоенную Украину под свое непосредственное управление. И Москва, и западные столицы будут действовать через дружественных себе политиков.
Именно для этого в России уже загодя формируют альтернативу в виде структур Другой Украины. В нужный момент именно они будут сидеть за столом переговоров, представляя интересы Украинского народа, как бы ни хотелось кому-то на Западе лишить украинцев своего политического голоса или выдать за него голос своих марионеток.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.