16 апреля 1945 года началась последняя масштабная наступательная операция Великой Отечественной войны – Берлинская. Она длилась 23 дня и закончилась падением логова нацистской империи. Были разгромлены последние, очень мощные соединения и резервы противника.
Под термином «Берлинская операция» подразумевается проведение сразу нескольких наступательных операций (Штеттинско-Ростокской, Зееловско-Берлинской, Котбус-Потсдамской, Штремберг-Торгауской и Бранденбургско-Ратеновской) силами трёх фронтов (1-го Белорусского Г. К. Жукова, 2-го Белорусского К. К. Рокоссовского и 1-го Украинского И. С. Конева), в ходе которых советские войска прорвали оборону противника на глубину от 100 до 220 км.
Ставка ВГК начала разработку штурма столицы Рейха еще в ноябре 1944 года, причём детали её всё время уточнялись с учётом опыта проведения Висло-Одерской, Восточно-Прусской и Померанской операций.
Одновременно с этим велось пристальное наблюдение за ситуацией на «втором фронте». В частности, в конце марта – начале апреля армии союзников по антигитлеровской коалиции вышли к Рейну и начали его форсировать.
Реклама
Верховное командование союзных войск планировало захватить Рурский промышленный район, выйти на Эльбу и развить наступление на берлинском направлении. В то же время на юге американским и французским войскам была поставлена задача подавить сопротивление противника в районах Штутгарта и Мюнхена, а также занять центральные районы Чехословакии и Австрии.
На Крымской конференции граница советской зоны оккупации была определена западнее Берлина, однако союзники, не встречая сильного сопротивления немцев, планировали сами начать Берлинскую операцию. Вдобавок ко всему, Сталин всерьёз опасался сепаратного сговора Трумэна и Черчилля с Гитлером, военными или рейхсфюрером СС, чтобы открыть столицу Германии для войск США, Великобритании и Франции.
Сегодня уже очевидно, что для взятия Берлина англо-американцами никаких предпосылок не было. Крах немецкого фронта возбудил аппетиты Черчилля. Британский премьер писал Рузвельту о необходимости скорейшего прорыва на восток и взятия Берлина. Однако этот план встретил противодействие командующего войсками союзников Дуайта Эйзенхауэра. «Айк» отметил, что рывок очертя голову на Берлин с оголёнными флангами сильно осложнит снабжение наступающих, а на пути в Берлин необходимо разбить окружённую в Руре группировку и не допустить отхода вермахта в так называемую Альпийскую крепость в Баварии и западной Австрии.
Таким образом, планы союзников и гитлеровцев не очень-то совпадали, чтобы всё благоприятно сложилось для почётной сдачи Берлина армиям англо-американцев. Немцы до конца войны старались навязать свою волю союзникам и не собирались ждать, когда те изволят подтянуть свои войска.
Впрочем, гитлеровские военачальники не жалели живую силу и технику, чтобы задержать, заставить завязнуть советских бойцов в бесчисленных осадах каждого встречного немецкого городка, каждого населённого пункта на пути к Берлину.
С этой целью гитлеровцами была создана цепь «фестунгов» – крепостей, в задачу которых входило распыление сил и изматывание наступающих через длительные осаду и штурм. Пожалуй, наиболее яркими примерами подобной стратегии немцев служат «фестунги» Кёнигсберг, Познань, Бреслау.
Познань, входившая на тот момент в состав Третьего рейха, была городом намного меньше Берлина, однако она стала крепким орешком для советских солдат. Штурм Познани длился в течение месяца, и наши потери составили 4000 человек. Защищал город 25-тысячный немецкий гарнизон. В конце концов, город был взят, личный состав гарнизона частично уничтожен, частично взят в плен, однако, несмотря на результат, было потеряно драгоценное время.
Поэтому Бреслау и некоторые другие германские города-крепости наступающие советские части попросту обошли, выделив для их взятия штурмовые подразделения.
Сам факт вступления Советской Армии на территорию Германии придал дополнительной агрессии обороняющимся нацистам. Немецкому командованию удалось сосредоточить для прикрытия Берлина от 700 до 800 тысяч солдат и офицеров, большое количество артиллерии, и сформировать из последнего резерва танковый кулак. Одной только 9-й армии генерала Буссе было передано 450 танков – «пантер» и «королевских тигров».
Относительно небольшое количество немецких танков, собранных под Берлином, было обусловлено серьёзным просчётом гитлеровского командования, бросившего главные танковые резервы на оборону Будапешта в попытке сохранить за собой последние нефтепромыслы на юге Венгрии. Затыкать возникающие бреши на Одерском фронте издыхающей германской военной машине было уже нечем.
Помимо явного мотива – защиты столицы Германии – главную идею обороны Берлина в апреле 1945 года сформулировал генерал Буссе, армия которого непосредственно прикрывала фашистское логово.
«Мы будем считать свою задачу выполненной, если нам в спину ударят американские танки», – заявлял Буссе.
За исключением горстки нацистских фанатиков, подавляющая часть военно-политического руководства Германии прекрасно сознавала, что война проиграна, поэтому ставило перед собой и подчинёнными задачу: линия разграничения должна пройти по реке Одер. Это позволило бы им избежать расплаты за злодеяния на территории нашей страны. Немаловажно, что эта задача заставляла выкладываться и до последнего служить людоедскому режиму даже тех офицеров, что находились в оппозиции к Гитлеру.
Существует расхожий миф, будто Ставке ВГК не следовало форсировать Берлинскую операцию и штурмовать хорошо укреплённый трёхмиллионный город, окружённый 800-тысячной группировкой вермахта, фольксштурма и войск СС. Дескать, стоило подождать, и вот тогда Берлин сам упал бы Жукову в ладони, как перезревший фрукт.
Однако, помимо уже упомянутых политических мотивов, перед Сталиным и его солдатами стояла другая важнейшая задача – как можно быстрее закончить войну, ибо каждый её день уносил десятки тысяч человеческих жизней, плодил сирот, бедность и голодуху, отнимал у народного хозяйства жизненно необходимые финансовые и материальные ресурсы.
Кроме того, форсированное взятие Берлина не позволило бы присоединиться к уже развёрнутым на подступах к городу немецким войскам 200-тысячной группировке генерала Буссе, стоявшей на Одерском фронте и Кюстринском плацдарме, а также войти в город ошмёткам разбредшихся по лесам и сельским окраинам разгромленных частей вермахта.
Само по себе падение Берлина должно было произвести (и произвело) эффект домино, вслед за которым последовало бы прекращение боевых действий как на Восточном, так и на Западном фронтах, цепная реакция капитуляций отчаянно сопротивляющихся гарнизонов «фестунгов» и запертой в Курляндии 250-тысячной группировки вермахта, которую сами немцы в шутку называли «самым большим в мире лагерем вооружённых военнопленных».
За падением Берлина следовали неумолимый крах гитлеровской Германии и победоносное завершение Великой Отечественной войны советским народом.
По понятным причинам гитлеровцы сильнее всего укрепили территории от Одера до Берлина, построив одеро-нейсенский оборонительный рубеж из трёх полос глубиной 20 – 40 км и Берлинский оборонительный район. Наиболее укреплённым стала вторая полоса обороны, проходившая через Зееловские высоты. Инженерные и строительные части вермахта по максимуму использовали рабский труд военнопленных и остарбайтеров, превратив каждую кочку, озеро или болотце в труднопреодолимую преграду, а каждый населённый пункт – в опорный оборонительный пункт.
Улицы Берлина были перегорожены внушительными баррикадами, сложенных вовсе не из кучи строительного хлама и не из мешков с песком, а из каменных блоков и рельс, тщательно изготовленных германской промышленностью. Горы обломков образовались во время штурма города, когда по мощным укреплениям гитлеровцев били прямой наводкой 203 мм гусеничные гаубицы Б-4, прозванные «сталинскими кувалдами» и наводившими ужас на врага.
Помимо регулярных войск, к защите Берлина были привлечены формирования народного ополчения или «фольксштурм», причём только в Берлине насчитывалось 200 батальонов «фольксштурма».
Разница между советским народным ополчением и гитлеровским «фольксштурмом» была разительная. Если в наше ополчение шли добровольцы из всех слоёв населения, включая профессуру, клерков и музыкантов, то набор в «фольксштурм» шёл в принудительном порядке. И если в нашей стране человека, не желающего идти в ополчение, сопровождало презрение окружающих, то отказника «фольксштурма» ждала виселица. Кроме того, в рамках объявленной Гитлером «тотальной мобилизации» в «фольксштурм» зачисляли юнцов и пенсионеров, затыкая ими бреши в обороне и бросая на русские танки с «фаустпатронами».
В 5 часов утра 16 апреля 1-й Белорусский фронт на участке прорыва шириной 27 км в течение получаса из более чем 10 тысяч артиллерийских стволов, реактивных залповых систем и миномётов крушил первую линию обороны, а затем перенес огонь вглубь позиций врага.
Наступление наших войск подсвечивали 143 зенитных прожектора для ослепления врага, в результате чего прорвать первую полосу обороны удалось всего за 1,5 – 2 часа, и даже кое-где выйти ко второй полосе.
К тому времени ошарашенные немцы сумели очухаться и подтянуть резервы. Сражение перешло в наиболее ожесточённую фазу. Сопротивление врага было достаточно сильным, чтобы замедлить продвижение советской пехоты при поддержке танков и самоходок.
Сроки операции, однако, требовали безотлагательных мер, отчего Жуков ввел в бой 1-ю (генерала Катукова) и 2-ю (генерала Богданова) гвардейские танковые армии. Германское командование также было вынуждено в конце дня бросить в бой все оперативные резервы группы армий «Висла».
Весь день и ночь 17 апреля длился тяжёлый бой, к утру 18 апреля части 1-го Белорусского фронта, при поддержке авиации 16-й и 18-й воздушных армий, смогли взять высоты. К исходу 19 апреля советские армии, проламывая оборону и отражая яростные контрудары врага, прорвали третью линию обороны и вышли непосредственно к Берлину.
Следует заметить, что авторитетные историки называют мифом растиражированное мнение о сражении на Зееловских высотах, как военной неудаче Жукова, повлекшего серьёзные потери в людях и технике. По их убеждению, многие важные детали битвы за Берлин оказались в тени Победы, отчего стали возможны многочисленные спекуляции – как среди зарубежных исследователей, так и среди доморощенных «экспертов».
Следует учесть, что в штурме Зееловских высот принимали участие не новички – 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова, получившая опыт боёв в Сталинграде и других крупных сражениях. Половина из 175 танков и САУ, выделенных Чуйкову, составляли тяжёлые танки прорыва ИС-2.
Враньё, описанное в многочисленных воспоминаниях (например, в мемуарах Эйзенхауэра), будто Жуков приказал своей пехоте преодолевать минные поля без разминирования, не соответствуют действительности. Советские сапёры героически выполняли свою работу, снимая мины и прокладывая проходы в минных полях под интенсивным артиллерийским огнём немцев.
А в первый, самый тяжёлый день сражения на высотах, потери танковой армии Катукова составили всего 36 машин, и не только сгоревшими, но и подбитыми, то есть, ремонтопригодными. Никаких сотен танков от «фаустпатронов» и огня «пантер» на Зееловских высотах потеряно не было. Зато в немецких штабных документах группы «Висла» за тот же день значится красноречивая запись: «Использованы последние резервы».
Наоборот, в результате яростного сражения вермахт был отброшен на добрый десяток километров, а спешно брошенные в контратаку «пантеры» и «королевские тигры» подверглись натуральному избиению мощными орудиями ИС-2 и «зверобоев».
Подсчитано, что 14 апреля, в первый день штурма Зееловских высот советская артиллерия выпустила по врагу что-то около миллиона снарядов, что произвело неизгладимое впечатление не только на выживших немцев, но даже на бывалого и закалённого в боях генерала Чуйкова.
Танки генералов Катукова и Богданова не шли в лобовые атаки на немецкие укрепления как слепые щенки и не ждали, пока их расстреляют с высот, а искали уязвимые места в обороне противника, нащупав проход севернее холмов.
Да, сражение на Зееловских высотах было ожесточённым и сложным, но гвардейцы Чуйкова не шли на убой людскими волнами, как это любят показывать современные тошнотворческие деятели и господа фальсификаторы, выдающие себя за «непредвзятых исследователей», а медленно и упорно перемалывали последние резервы врага при поддержке тяжёлых танков, артиллерии и авиации.
По сути, оборона немцев на Зееловских высотах была не взломана, а преодолена фланговым обходом 18 апреля, причём соседи 8-й гвардейской, 1-я танковая армия, нажала так мощно, что фронт немцев просто рухнул, и их командование начало в темпе снимать войска с высот, поскольку полоса укреплений восточнее Берлина угрожала стать смертельной ловушкой.
Потери советских войск на Зееловских высотах стали предметом спекуляций. Смакователи исторических сенсаций на пустом месте выдавали всех убитых, и пропавших без вести в ходе Берлинской операции от Балтики до Тюрингии за потери на Зееловских высотах, и даже раненые объявлялись погибшими.
В результате, потери Советской Армии на второй линии обороны немцев были объявлены в 300 – 500 тысяч человек, хотя из документов следует, что штурмовавшая высоты 8-я гвардейская армия с 11 апреля по 1 мая 1945 года (то есть, вплоть до падения Берлина) потеряла 4566 человек погибшими и пропавшими без вести, и еще около 19 тысяч ранеными, а 1 танковая армия – 1453 убитыми и пропавшими, и 5857 человек раненными.
Для сравнения: из почти 40 тысяч человек 56-го танкового корпуса Вейдлинга, оборонявших Зееловские высоты, в Берлин удалось прорваться всего около 10 тысячам.
Ожесточённые бои на подступах к Берлину перемололи основные силы и резервы гитлеровских войск, вследствие чего за столицу Германии дрались главным образом дезорганизованные военнослужащие из разбитых частей и воинственная школота из «Гитлерюгенд» с «фаустпатроном» или плохонькой итальянской винтовкой.
А теперь представьте на минуточку, что нашим солдатам пришлось бы столкнуться с целёхоньким 56-м танковым корпусом (в составе которого воевала дивизия СС «Нордланд», две танко-гренадерские и одна десантная дивизия немцев), и в какие потери советским войскам вылились бы тогда городские бои.
В этом и состоит уникальность и, не побоюсь этого слова, гениальность проведения Берлинской наступательной операции, заданной формулой Маршала Советского Союза Жукова: «Чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем легче и быстрее мы возьмём затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в укреплённом городе».
За всё же время Берлинской наступательной операции безвозвратные потери советских фронтов составили 81 тысячу человек и 270 тысяч ранеными. Сюда же следует добавить почти 10 тысяч убитых и раненых поляков. Военные потери гитлеровцев оцениваются в почти 400 тысяч безвозвратных и 280 тысяч пленных. Точное количество погибших полицейских, фольксштурмистов, «Гитлерюгенда» и других полувоенных организаций Рейха до сих пор неизвестны даже приблизительно.
Эксперты о Берлинской наступательной операции:
Владимир Корнилов, историк:
«Широко распространено среди наших либералов, и на Западе тоже присутствует мнение о том, что, якобы, слишком много жертв было допущено во время Берлинской операции. Будто бы смысла спешить не было, «нужно было дождаться союзников», «а всё это было привнесено в жертву того, чтобы именно советскому солдату досталась слава захвата Берлина». Это не выдерживает никакой критики – есть масса работ многих стратегов той войны, которые доказывают, что все, что могли советские военачальники сделать для того, чтобы победить в этой войне, они сделали, и сделали блестяще.
Ясно, что в апреле-мае 45-го года позиции Красной Армии были гораздо более сильны, чем их оппонентов, но при этом не надо забывать, что Гитлер дал команду сражаться до последнего, мобилизовал под ружье и стариков, и детей. Соответственно, сопротивление было ожесточённым, то есть, боролись за каждый квартал, каждый дом и улицу. Это было очень серьезное сопротивление.
Если кто-то думает, что надо было постоять, подождать, и все уже было решено, это, конечно, неправда. Тогда мы дали бы возможность Гитлеру отмобилизовать новые силы, натренировать их, укрепить города. Конечно, так рисковать было нельзя».
Герой Советского Союза, ветеран Службы внешней разведки, полковник Владимир Горовой:
«К концу войны Черчилль откровенно стоял на антисоветских позициях и привлекал оставшиеся неразбитыми немецкие войска к тому, чтобы осуществить операцию против наших войск, начать так называемую операцию «Немыслимые», чтобы союзные войска во взаимодействии с немецкими дивизиями (а англичане их не разоружали) открыли боевые действия против наших войск. Поэтому Берлин был интересен им только в том плане, чтобы захватить его раньше. Мы Берлин взяли достаточно быстро – у Запада не было никаких шансов нас опередить. Но цель захвата Берлина до нас была поставлена Черчиллем перед союзным командованием. Правда, на Западе сегодня этого вспоминать не хотят.
Сейчас все ставится с ног на голову, идет колоссальная фальсификация. Говорят о том, что мы понесли огромные потери, войну выиграли благодаря союзникам, а наше участие было минимальным, решающими якобы были действия Запада.
Наша контрпропаганда должна вестись более активно, а мы ее приглушаем. Об этом нужно говорить на центральных телеканалах в прайм-тайм, когда большинство смотрит телевизор».
Игорь Коротченко, главный редактор журнала «Национальная оборона»:
«Это выдающаяся финальная операция Великой Отечественной войны, которая позволила Красной Армии водрузить Знамя Победы над Рейхстагом и поставить точку в этой войне. Потом последовала безоговорочная капитуляция. Мы отдаем должное советским полководцам и Верховному Главнокомандующему Иосифу Сталину, которые планировали и реализовывали эту операцию.
Что касается наших, так называемых «западных партнеров», то там не любят вспоминать о советских победах. Запад же не спешил открывать второй фронт, они ждали, когда Германия и Советский Союз, воюя друг против друга, истощат свои силы, и тогда Америка вступит в войну, чтобы стать главным бенефициаром победы. Поэтому они затягивали до самого последнего момента, а когда мы уже готовились взять Берлин, они вели сепаратные переговоры за спиной Советского Союза, чтобы заключить сепаратный мир с Германией. Сегодня об этом вспоминать на Западе не хотят – это те страницы истории, которыми им нельзя гордиться.
Нам есть чем гордиться и наши патриотические акции типа «Бессмертного полка», «Дорога памяти» – это то, что обеспечивает преемственность, историческую связь поколений».
Председатель президиума организации «Офицеры России», Герой России генерал-майор Сергей Липовой:
«Начнем с того, что Запад в принципе не любит вспоминать о том, кто именно внес решающий вклад в победу над фашизмом. Именно поэтому основное внимание западной пропаганды сосредоточено на событиях Западного фронта, который перед Берлинской наступательной операцией немцы сдали достаточно легко, сосредотачивая основные силы на восточном направлении. Кроме того, Англия и США вполне могли (и, возможно, даже желали) поспособствовать затягиванию войны и заключению сепаратного мира с Гитлером. Об этом тоже на Западе стараются умолчать.
По факту, никто из союзников не стремился особенно помогать Советскому Союзу, вынесшему на своих плечах основную тяжесть Второй Мировой войны. Запад тогда занял выжидательную позицию, и основными мотивами для него были политические – откусить от «немецкого пирога» кусок послаще.
Многотысячные потери других стран и жуткая философия мирового господства нацистов не настолько сильно его волновали.
Пожалуй, это основной вывод, который можно было сделать из этих событий и тогда, и сейчас – России следует рассчитывать только на себя, а союзники вполне могут плести втайне свои интриги. К сожалению, Запад до сих пор не понял, что с нами лучше не шутить: свои интересы Россия отстаивает твердо и к целям идет настойчиво и уверенно.
Сейчас одна из этих целей – не дать западным пропагандистам исказить историю Второй мировой войны, очернить и предать забвению подвиг советских солдат. Именно поэтому так важны памятные акции, такие как «Дорога памяти», которые рассказывают правду о том, какой ценой была достигнута победа в этой войне, самой страшной из всех мировых войн».
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.