Бывший глава МГБ ДНР, один из лидеров «Союза добровольцев Донбасса» Андрей Пинчук принимал участие в боевых действиях и весьма критически оценивает ситуацию.
«ПолитНавигатор» расспросил его о причинах продолжающегося отступления российской армии в зоне СВО.
ПН: В предыдущие несколько месяцев мы видим только негативные события – отступление из Харьковской области, в Херсонской. Виден ли какой-то просвет, повод для оптимизма?
А.П: Какой же может быть оптимизм, когда мы оставляем свои территории, людей, которые нам поверили и доверились, теряем оперативное преимущество?
В начале СВО мы малыми ресурсами шли вперед при том, что Украина имела большее количество личного состава и, в принципе, возможности для того, чтобы противодействовать нам, но из-за того, что мы имели стратегическую инициативу, мы двигались вперед.
Реклама
Сейчас эта инициатива перехвачена. Поэтому мы в этом случае нормальные пессимисты, потому что понимаем, что у нас оптимизм возникнет тогда, когда мы перейдем в контрнаступление.
ПН: А мы перейдем в контрнаступление?
А.П: Когда мы говорим о том, есть ли у нас возможность перейти в контрнаступление, освободить какие-то территории, населенные пункты, здесь есть ключевые вещи, их нужно осознать и перестать заниматься самообманом.
Во-первых, что у нас происходит? Специальная военная операция у нас была до определенного времени, примерно до середины лета.
Если говорить о том, что с одной стороны люди ведут войну, в данном случае это Украина, а мы продолжаем жить своей жизнью и не обращать на это внимание, то, конечно, ни в какое наступление, по моему личному мнению, мы не пойдем.
Если мы осознаем реальность, что это наш единственный геополитический шанс стать полноценной Россией, с точки зрения своего исторического предназначения, освободить людей, которые нам доверились и которые являются частью нашей семьи, занять достойное место в мире и осознать, что другого шанса не будет. Если мы выстоим, вместе с элитами, осознаем это перестроимся, перестроим промышленность, экономику, когда наши владельцы крупных предприятий, корпораций перестанут делать вид, что они живут отдельно от военных действий, когда строители перестанут строить для того, чтобы освоить бюджет где-нибудь в Херсоне, какие-то второстепенные дороги, а вместо этого будут копать всей техникой инженерные сооружения, оборонительные линии, когда мы перестанем слушать плачи Минопромторга о том, что у нас АвтоВАЗ и весь наш автомобильный комплекс стоит потому, что нет покупателей, а будут производить автомобили для фронта, как это и должно быть, когда рассуждения о том, что у нас нет боеприпасов, сменятся тем, что частные заводы, которые должны были бы увеличить объем ОПК, но оказались в руках частников, они будут либо возвращены государству, либо частник осознает свою обязанность перед Родиной и они начнут делать боеприпасы, тогда уже можно говорить о дополнительном наборе мобилизационном.
Тогда у нас исторический шанс будет реализован.
ПН: Но на все это уйдут годы. Есть ли у нас столько времени?
А.П: Напоминаю, что, когда у нас была Великая Отечественная война, то Рабоче-крестьянская Красная Армия вступила в нее с совершенно устаревшей концепцией ведения боевых действий и совершенно недостаточным уровнем вооружения, тактикой ведения боевых действий. Буденный и Ворошилов пытались на танковые колонны Гудериана вводить кавалерийские расчеты, и наши солдаты гибли в огромном количестве.
По ходу движения война стала народной, и эта трансформация – и армии, и промышленности, и экономики – да, огромными усилиями, огромной ценой тыла, такая перестройка произошла одномоментно.
У нас таких исторических примеров достаточно, потому что у нас потенциал, у народа, для того, чтобы проводить мобилизацию, большой. Более того, все технологические циклы, которые используются сейчас, позволяют провести достаточно быструю и гибкую перестройку промышленности.
Весь вопрос не в готовности народа, не в технологических возможностях. У нас исключительно вопрос стоит в готовности элиты. И тогда никаких десятилетий на это не понадобится.
Мы до сих пор не научились делать выводы из ошибок, исправлять эти ошибки. Мы начали над ними грустить, критиковать иногда, но следующий шаг, который логично вытекал, а это быстрая перестройка решений и процессов, все равно не совершен.
ПН: 300 тысяч мобилизованных прибывают в войска. Достаточно ли этого количества для изменения ситуации?
А.П: Я призываю перестать оценивать фронт по головам. Это же не стадо баранов. Война пятого поколения, она вообще не предполагает массового использования личного состава на линии фронта. Это война бесконтактная, она должна вестись средствами дальнего поражения, а пехота, которая сидит в окопе, является вторым эшелоном ведения боевых действий.
Мы не Россия 17-18 века, когда у нас количество населения было значительно больше, чем у кого-либо, поэтому мы могли себе позволить массой затыкать дыры и прорехи. Достаточно будет 300 тысяч, 500 тысяч – это зависит от того, каким образом сможет перестроиться промышленность, армия и выделить технические решения, которые необходимы для того, чтобы фронт перекрыть.
Но лично мое мнение, что для полноценного ведения боевых действий 300 тысяч недостаточно. Нам нужна дополнительная армия мобилизованных где-то около миллиона. Если мы собираемся двигаться вперед, отвоевывать свои территории, то мы должны иметь соответствующий массив личного состава.
Вопрос в том, что этот миллион должен быть хорошо подготовлен, нормально одет и обут, обеспечен, иметь беспилотные, в том числе ударные аппараты, средства разведки, средства подавления радиоэлектронной работы противника, иметь нормальную связь закрытую, транспорт, в том числе бронированный. Тогда можно говорить о каком-то количестве.
По моему мнению, для победы придется проводить еще мобилизационные мероприятия, но они имеют смысл только тогда, когда Родина перед тем, как набрать людей, что-то изменит в себе, в экономике, в промышленности.
ПН: Когда вы говорите о возвращении территорий, какие географические границы вы имеете в виду?
А.П: Я имею в виду Украину, Молдавию, и все те территории, где русскоязычное население составляет культурное и качественное большинство.
ПН: Сейчас все больше говорят о заморозке конфликта и мирных переговорах. Нужно ли нам сейчас это?
А.П: Есть такой дегенерат у украинцев, Данилов, он руководитель СНБО. Вот он, несмотря на то, что дегенерат, на аналогичный вопрос дал вполне вразумительный ответ – мы же не морозильная камера, чтобы замораживать и размораживать.
Как при подобных заморозках мы будем смотреть в глаза людям, которые нам доверились, в том числе на тех территориях, которые до недавнего времени были нашими? Как будем в глаза смотреть матерям павших, которые там погибли?
Почему они тогда там погибли, зачем это все нужно было?
И своим детям, которых мы лишаем исторического шанса на великую страну. Нет, я считаю, что это преступление с точки зрения ответственности перед павшими и нашими детьми. Поэтому, о какой заморозке может идти речь?
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.